Государственная недостаточность. Сборник интервью

– Вопрос этот сложный, потому что включает в себя не только нравственные аспекты, но и генетические, например, планомерное уничтожение в России самостоятельных пассионарных мужчин на протяжении почти всего двадцатого века. Социально-исторические причины я вижу в том, что советская цивилизация была довольно традиционной, несмотря на свою левую идеологию. В тридцатые годы под завесой словесного марксизма фактически возрождалось традиционное патронажное государство, которое ставило человека в довольно жесткие рамки. Правила игры были просты – не высовывайся, не конфликтуй с властью, не лезь на рожон и живи спокойно. Почему сейчас очень многие, особенно старшее поколение, вспоминают то время с ностальгией? Да потому, что для человека, лишенного пассионарности, это был довольно комфортный строй. В результате, выросло целое поколение людей, неспособных принимать никаких решений, начиная с социальных и заканчивая личными. Ситуация опасная для государства, потому что когда количество таких эскейперов становится критическим, страна рушится. Это произошло когда-то с Римской империей. По той же самой причине развалилась и Британская. Киплинги еще были, а Лоуренсы Аравийские перевелись…

– Неужели никто ни в Британской империи, ни в Советской не замечал этих эскейперов, пока они не стали причиной их коллапса?

– Замечали. «Утиная охота» написана Вампиловым задолго до распада СССР. Я тоже к этому типажу подбирался давно. Черты эскейпера уже видны у Чистякова – героя «Апофегея», они есть и у Кости Гуманкова.

– Почему так долго не пускали в эфир «Козленка в молоке»?

– Потому что он был несозвучен той политкорректности, которая сейчас существует на российском телевидении.

– Какой политкорректности?

– А вот такой: на телевидении сейчас коммунистических священных коров прилюдно режут, а либеральных священных коров лелеют. То есть как раньше нельзя было ничего плохого сказать про Ленина, так сейчас попробуй скажи нехорошее про Сахарова. Существует своя фабрика лукавства. Никто, конечно, прямо не заявит, мол, про коммунистов можно плохо, а про либералов не надо. Говорят, мол, фильм не соберет зрителя, мол, это такая писательская история, которая никому не интересна. Но когда все-таки показали, то на ТВЦ его рейтинг вплотную подошел к рейтингу передачи А. Караулова «Момент истины», который является самым высоким на ТВЦ.

– Вы сами говорите, для того, чтобы хорошо жить и продвигаться по социальной лестнице, нужно было не высовываться и не вступать в конфликт с государством. Вы в своих произведениях – взять, к примеру, «ЧП районного масштаба», только тем и занимались, что демонтировали мораль и идеологию существующего строя. Однако ж вам как-то удавалось не вступать в конфликт с властями и благополучно продвигаться по социальной и служебной лестнице.

– Все гораздо сложнее, когда дело касается искусства. В то время в некоторой степени литература выполняла роль отсутствующей политической оппозиции, государство было все-таки заинтересовано во взгляде со стороны, в том, чтобы вбрасывались новые идеи. Поэтому писателям было позволено гораздо больше, чем кому-то другому. Вопрос был только в одном – ради чего выбрасывается та или иная идея? Если она призвана разрушать, то по головке за это не гладили, а если идеи направлены на укрепление страны, то разрешалось очень многое. Я всегда считал, что писатель не должен разрушать, что эволюционное развитие принесет гораздо больше пользы, чем революционные сломы, когда все разрушается до основания, а затем… Никто не знает, что же затем?

– И что, вам никогда за вашу довольно жесткую сатиру ничего не было?

– Вызывали, беседовали, задавали вопросы, просили объяснить, что я имел в виду. Я объяснял. Кроме того, далеко не все сразу печаталось.

– Что вы думаете о двоевластии, которое сложилось сегодня в России, – с одной стороны это государство, с другой – власть телевидения и прессы?