Государственная Третьяковская галерея

Первое, по словам самого Перова, — «вертеп разврата», адский огонь которого заполнил собою все этажи домов. Плотный снег, хаотично изрезанный полозьями саней возле кабака, и очерченная грязью дорога, пролегающая вдалеке от церкви, красноречиво свидетельствуют о том, какое именно пристанище все-таки выбрали для себя путники. Здесь крестьяне пропивают деньги, заработанные за день. И, видимо, своего загулявшего мужа ждет в санях съежившаяся, замерзшая от долгого ожидания крестьянка.

От картины веет холодом, теплые оттенки присутствуют только в изображении кабака и фрагмента унылого неба, которое желтеет над еле виднеющейся вдалеке церковью. Темно-серые, черные и коричневые тона лишь усиливают ощущение безысходности и трагизма, потому что во всем пространстве нет ни одного просвета, как нет никакого просвета в судьбах людей.

Полотно уже не обличает пороки и социальные язвы, а констатирует горькую правду о невозможности изменения жизни в родном отечестве.

Николай Николаевич Ге (1831-894). Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе 1871. Холст, масло. 135,7x173

Замысел картины приобрел особую актуальность в преддверии 200-летнего юбилея Петра I (1672–1725). Автор предложил психологическую трактовку сюжета, представив полотно как драму столкновения личностей — приверженцев противоположных жизненных ценностей. Показное спокойствие обоих, без жестов и внешних эффектов, — обманчиво. Это драма переживаний и душевной муки. Ге очень точно выбрал момент, который отразил в картине. После изучения документов и бурного спора Петр уже не гневается, а с горечью уверяется в предательстве сына (самодержец полагал, что тот собирался захватить власть и вернуть старые порядки). Но прежде чем подписать приговор, он всматривается в лицо Алексея, все еще не теряя надежды увидеть в нем раскаяние. Царевич под взглядом отца опустил глаза, но молчаливый диалог продолжается. Символичен свисающий край скатерти кровавого цвета: он не только разделяет персонажей, но словно предвещает трагическое разрешение этого конфликта.

Художник хотел, главным образом, донести до зрителя, что смертный приговор был подписан не венценосным палачом, а раненным в самое сердце родителем, который принял решение в интересах государства.

Иван Константинович Айвазовский (1817–1900). Радуга 1873. Холст, масло. 102x132

Творчество крупнейшего русского мариниста И. К. Айвазовского подчинено эстетике романтизма. На его полотнах часто бушуют штормы, ветры, поднимаются бури, влекущие корабли к гибели. Непостоянная, вечно изменчивая, подвижная морская стихия не только подсказывала художнику эффектные сюжеты, но давала ему возможность с необычайным мастерством передавать сложные рефлексы света, проникающие в толщу воды и отраженные на ее поверхности.

Мотив радуги — один из излюбленных в искусстве романтизма. Радуга, вставшая над штормовым морем, — весьма завораживающее зрелище, особенно когда под ее дугой уходит под воду корабль, будучи не в силах противостоять разбушевавшимся волнам. Высокий вал скрыл горизонт, и люди, спасающиеся с корабля, борются со стихией. Здесь радуга является не просто редким природным явлением, в изображении которого художник может продемонстрировать свое мастерство живописца. Она становится символом грядущего спасения этих несчастных, их последней надеждой, она словно библейский символ прощения человечества.

Сильвестр Феодосиевич Щедрин (1791–1830). Веранда, обвитая виноградом 1828. Холст, масло. 42,5x60,8

С. Ф. Щедрин — один из первых русских живописцев, обратившихся к возможностям пленэра, определив тем самым художественные поиски мастеров будущих поколений. Окончив Императорскую академию по классу пейзажа с золотой медалью, в 1818 он отправился в пенсионерскую поездку за границу совершенствовать свое мастерство. Некоторое время Сильвестр Феодосиевич жил и работал в Риме, где исполнял заказы путешествующих русских аристократов, а в 1825 переехал в Неаполь и остался там навсегда. В окрестностях этого города он написал пейзажи, которые принесли ему не только известность, но и славу.

Италию Щедрин, как и все художники-романтики этого периода, воспринимал страной вечного лета, солнца и счастья. Мастера всегда интересовали проблемы света и передачи особенностей состояния воздуха, он стремился максимально реалистично показать всю красоту итальянской природы, поэтому главными героями его полотен были именно свет и воздух.

Одной из любимых тем Щедрина стал полуденный отдых (сиеста). На полотне «Веранда, обвитая виноградом» живописец изобразил маленький уютный мир — полную прохлады веранду и залитый южным солнцем залив. В тени виноградных лоз, увивших крыши, уютно расположились итальянцы, укрывшиеся здесь от полуденного зноя.