Государственные игры

Сегодня здесь, возле коттеджа в Гарбсене, неподалеку от Ганновера, она наблюдала, как снимались сцены фильма, в которых проштрафившийся бывший офицер СА «СА (SA) – Sturmabteilungen – (нацистские) штурмовые отряды (нем.). – Здесь и далее примечания переводчика.» прощался со своей семьей перед отправкой на немецкий боевой корабль, где он должен был себя реабилитировать. Еще раньше Джоди просмотрела уже отснятые кадры с захватывающими спецэффектами об атаке корабля бомбардировщиками Королевских ВВС, “ланкастерами”, которые в 1944 году заперли “Тирпиц” в Тромсефьорде, у побережья Норвегии, и похоронили там тысячу членов его команды. Здесь же, в прицепном жилом фургоне, она соприкоснулась с подлинными предметами времен войны.

Девушка все еще никак не могла поверить, что подобное безумие вообще могло происходить, хотя очевидные свидетельства его были разложены перед нею. Это было редкостное собрание старых наград, ленточек и аксельбантов, знаков воинского отличия, оружия и прочих реликвий, взятых напрокат из частных коллекций Европы и Соединенных Штатов. По полкам были разложены карты, бережно сохраненные в кожаных переплетах, военные книги и чернильные ручки из библиотеки генерал-фельдмаршала фон Харбо, предоставленные его сыном. В помещении туалета стояла тумбочка для документов, где хранились фотографии “Тирпица”, сделанные с разведывательных самолетов и подводных лодок. В ящике из оргстекла лежал осколок одной из тех двенадцатитысячефунтовых авиабомб “тол-лбой”, что когда-то угодили в корабль. Покрытый ржавчиной шестидюймовый кусок металла намеревались использовать как задний план, пока по экрану будут ползти заключительные титры фильма.

Высокая стройная темноволосая девушка вытерла руки о свою футболку с надписью “Школа изобразительных искусств”, прежде чем взяться за подлинный абордажно-штурмовой кинжал, за которым она собственно и пришла в фургон.

Взгляд ее больших темных глаз скользнул по коричневым металлическим ножнам в серебристой оправе и остановился на такого же цвета рукояти кинжала. На ней над немецким орлом и свастикой она заметила серебряные буквы “SA”. Джоди медленно вынула из ножен туго поддающееся девятидюймовое лезвие и принялась его рассматривать.

Оно было увесистым и наводило ужас. Девушка подумала о том, сколько же жизней оно могло унести. Скольких жен оставило вдовами, сколько пролило материнских слез.

Она повертела кинжал. С одной стороны вдоль лезвия было выгравировано: “Alles fur Deutschland”. Когда во время репетиций Джоди впервые увидела этот нож, пожилой немецкий актер из их съемочной группы объяснил ей, что это означает “Все для Германии”.

– Жить в Германии в то время значило, что ты должен все отдать Гитлеру, – невесело улыбнулся он. – Свое имущество, свою жизнь, свои человеческие чувства…

Мужчина склонился чуть ближе и добавил:

– Шепни твоя любимая что-нибудь против Рейха, и ты обязан был ее выдать. Больше того, ты должен был бы еще и испытывать гордость за то, что ее предал.

– Томпсон, нож! – Высокий голос режиссера фильма Ларри Ланкфорда оторвал Джоди от размышлений. Она сунула кинжал в ножны и поспешила к дверям фургона.

– Извините! – выкрикнула она в ответ. – Я не знала, что вы меня ждете.

Соскочив с лесенки на землю, Джоди рванулась мимо охранника и обежала вокруг фургона.

– Она, видите ли, не знала! – захлебнулся Данкфорд. – Не знала, что каждая минута ожидания нам обходится под две тысячи долларов?!

Подбородок режиссера высунулся из-под повязанного вместо галстука красного шарфа, а сам он начал хлопать в ладоши и после каждого хлопка приговаривал:

– Тридцать три доллара, шестьдесят шесть долларов, девяносто девять…

– Я уже здесь… – выдохнула на бегу девушка.

– ., сто тридцать два…

Джоди почувствовала себя одураченной – надо же было поверить помощнику режиссера Холлису Арленне, когда тот заверил ее, что Ланкфорд будет готов к съемке следующих кадров не раньше, чем минут через десять. Как и предупреждал ее ассистент по производству, Арленна оказался ничтожным человечишкой с непомерным самомнением, которое он и старался удовлетворить, заставляя ощутить себя ничтожествами других.

Когда Джоди была уже совсем близко, Арленна заступил ей дорогу. Запыхавшаяся девушка остановилась и передала кинжал. Избегая ее взгляда, тот сам протрусил небольшой отрезок пути до режиссера.

– Благодарю вас, – учтиво произнес Ланкфорд, принимая кинжал из рук молодого человека.

Режиссер стал показывать актеру, как тот должен передать оружие своему сыну, и Арленна отошел от них в сторону. Он остановился совсем неподалеку от Джоди, по-прежнему не глядя в ее сторону.

Почему– то я ничуть не удивляюсь этому, подумала она про себя.