Государственные игры

Но вот три месяца назад и Юнгов и Теттера со Стивенсом навестили специальный агент Дуглас Ди Мондо из Нью-йоркского отделения ФБР, молодой человек, которому едва исполнилось тридцать два года, и сорокатрехлетний начальник местного отделения нью-йоркской полиции Питер Арден. Торговцам сообщили, что за четыре месяца до этого ФБР и Управление полиции Нью-Йорка создали бригаду по особо важным делам и что та интересуется жителями коричневого дома. Цветочникам и кондитерам сказали, что его арендатор, некий Эрл Гарни, является белым расистом и подозревается в организации насильственных акций против негров и представителей сексуальных меньшинств в Детройте и Чикаго.

О чем в разговоре с торговцами умолчали, так это о том, что годом раньше в военизированную группировку “Чистая нация”, в которую входил и Гарни, был внедрен агент ФБР. Отсылая шифрованные письма своей “маме” в Гренда-Хиллз, в Калифорнию, мнимый “Джон Вули” докладывал о тренировочной базе “Чистой нации”, расположенной в горах Мохоук в Аризоне, а также о ее планах влиться в другие расистские организации и добровольные формирования в качестве военизированного отряда. Агенту стало известно, что планируется грандиозная операция в Нью-Йорке, нечто гораздо более серьезное, чем засады, в результате которых остались три трупа негров в Детройте и пять изнасилованных лесбиянок в Чикаго. К сожалению, агента не включили в состав ударного отряда, посланного в Манхэттен, и он не узнал в точности, что же планирует “Чистая нация”. Об этом было известно только командиру отряда Гарни.

После месяцев уличной слежки, наблюдений из стоявших неподалеку автомобилей, снятия отпечатков пальцев с бутылок и банок и перепроверки старых дел Ди Мондо с Арденом убедились, что имеют дело непосредственно с командой самых опасных членов из нацистской организации. Шестеро из семерых мужчин и одна из двух женщин, которые проживали в доме, уже имели судимости и в большинстве своем – за тяжкие преступления. Однако узнать о замыслах Гарни бригаде по особо важным делам так и не удавалось. Прослушивание телефонных разговоров ничего не дало. Речь в них шла о погоде, о работе, о семейных делах, а факсовой связью группа не пользовалась. Перлюстрация писем и досмотр посылок тоже ничего не дали. Жильцы дома явно полагали, что за ними почти наверняка следят и уж непременно подслушивают, что само по себе было скрытым признаком того, что ими что-то затевалось.

Но вот за пару недель до обращения к Юнгам, Теттеру и Стивенсу группа наружного наблюдения увидела кое-что такое, что предполагало и ответные силовые меры. Они заметили, что девять жильцов коричневого дома все чаще и чаще приносят с собой разномастные коробки, спортивные сумки и чемоданы. Они всегда приходили парами, причем поклажу нес только один из двоих, а второй, неизменно в куртке,. – держал обе руки в карманах. Агенты наружного наблюдения не сомневались, что там скрывались не только руки, но и оружие, впрочем, как и в ручной клади. Однако Ди Мондо и Ардена никак не устраивало захватить просто большую сумку с оружием. Если в здании создавался оружейный склад, они хотели бы иметь его целиком.

Идея провести обыск в помещениях была отвергнута. К тому времени, когда оперативники добрались бы до третьего этажа – а именно на верхних этажах, как правило, и устраивался штаб, – подозреваемые успели бы уничтожить все компрометирующие документы и компьютерные дискеты. Кроме того, и Ди Мондо и Арден не намерены были играть с этими субъектами в бирюльки. Глава местного ФБР согласился с их доводами и дал добро на размещение группы захвата – тихое и ненавязчивое.

И цветочники и кондитеры охотно разрешили использовать свои магазины в качестве “крыши” для оперативников. Они опасались не только непосредственных нападений со стороны экстремистов, но и возможных последствий. Тем более что все они были участниками марша протеста против бесчинств бритоголовых в Вилледж летом 1995 года, объясняя это тем, что не смогли бы спокойно жить, если бы из-за их бездействия погибли другие. Ди Мондо пообещал, что управление полиции обеспечит и тем и другим защиту как на работе, так и дома.

На размещение группы захвата ушло некоторое время. У Юнгов стал работать агент ФБР Парк, кореец американского происхождения. Теттер и Стивене наняли Джонса, чернокожего торгового клерка, который на самом деле был инспектором Управления полиции Нью-Йорка. Оба новых работника частенько выходили на улицу перекурить, и люди, жившие в старом доме, могли их видеть. Через две недели оба хозяина магазинов наняли еще по три помощника, и таким образом количество оперативников рядом с объектом достигло восьми человек. Все они работали в дневную смену, то есть в то время, когда обитатели дома проявляли наибольшую активность. Настоящим же работникам обоих магазинов заплатили за то, чтобы они сидели по домам.

Каждый новый сотрудник делал все, чтобы люди, входившие и выходившие из дома, наверняка их приметили. Они старались попадаться на глаза как можно чаще, чтобы в конце концов примелькаться.