Государственные интересы

Ладно бы еще на моем месте был могучий летописный богатырь Карп Тынович — могучий воин всевозможных и невозможных добродетелей, — который в свое время оказался в похожей ситуации. Некие злокозненные враги заманили его в темный и дремучий Чудинов бор (огромный лес, начинающийся от западной границы княжества, и доходящий почти до столицы) — главное место обиталища разнообразной нечисти, откуда оная зачастую лезет к людям. Впрочем, неизвестно, что там было на самом деле, может и сам Карп завел тех безымянных супостатов в бор, ибо в свободное от подвигов время подрабатывал проводником. Как бы то ни было, а неизвестные враги сыграли свою единственную роль в этой истории: помогли герою оказаться в лесу. Больше о них ни слова не упоминалось, потому как для сюжета они несущественны. Оказавшись в бору, и даже поняв, в каком именно, Карп, по обычаю всех богатырей, сел на камень и принялся кручиниться. Делал он это самозабвенно и со всей полнотой души. Вообще, мне иногда кажется, что в базовых знаниях для подготовки богатырей и героев есть и такой курс, как: «Грусть, тоска, кручина. Место, время и способы применения». В общем, когда герой вдруг понял, что что-то тут не так, и кто-то гнусно мешает ему предаваться любимому занятию со всей прилежностью, он увидел, что полукругом вокруг него расположилась волчья стая, чутко внимающая прочувствованным завываниям. Что по логике должен быть сделать герой? Вытащить меч, и вести заранее неравный бой, коий покрыл бы его неувядающей, но, увы, посмертной славой? Как бы ни так! Вожак лишь успел коротко рыкнуть в знак приветствия, как герой устроил потрясающую по художественной силе истерику. Завелся он сразу же, и в течении долгого (в летописи так и было сказано) времени терзал несчастную стаю, уже давно раскаявшуюся в том, что вообще наткнулась на этого героя, рифмованными куплетами собственного сочинения. О, здесь было все: трагическое заламывание рук, рыдающие завывания и трепещущие всхлипы, описание будущих мук в лапах и клыках монстров, и даже бурчание в желудках оных. Все плакальщицы княжества должны были посыпать голову пеплом собственноручно сожженных волос, и дружным строем пойти топиться в Слезе-реке. Само художественное выступление героя занимало больше половины аршинного свитка. Однако, описания красочной победы я так и не дождалась. Дословно приводилось следующее: «И победил сей муж, достоинств неописуемых, поганых волков всех до единого. По возвращении же, отомстив супостатам, зажил он, как и прежде: в веселье и радости». Столь скромная концовка всегда наводила меня на нехорошие подозрения о том, что достославный Карп Тынович настолько надоел несчастным волкам, что они просто решили не связываться с ним, побоявшись заразиться…

Мне, однако, такой способ спасения решительно не подходил. И в самом деле: тосковать, подобно летописным богатырям, меня никто не учил, нечего и позориться. Реши я попробовать: и волки съедят меня с удвоенным желанием, лишь бы скорее замолчала. Но и убегать я уже тоже не могла: в боку кололо, дыхание вырывалось со свистом, а стая, не особенно напрягаясь, в темпе легкой пробежки, меня догоняла. Обернувшись, и заметив злорадно-предвкушающие морды волков, я начала соображать быстрее. Бежать дальше — глупо. Сдаться в плен — так не возьмут! Точнее, возьмут, но сразу съедят. Оставалось лишь по пути присматривать подходящее дерево, достойное того, чтобы на нем спасалась сама Светлая княжна.

Тем временем, волки и не подозревали о моих мыслях, с азартом продолжая погоню. Какая-то прямо донельзя обидная смерть вырисовывается! Причина же, по которой я тянула влезать на дерево, была проста до отвращения: я просто не умела. Наставники вот как-то не озаботились научить, сама я тоже не могла представить ситуацию, в которой мне понадобился бы данный навык. Что вообще могло понадобиться Светлой княжне на дереве?! Да, что и говорить, благородные совершенно не приспособлены для выживания в непривычных условиях! Я еще раз мельком оглянулась, оценила длину и остроту клыков своих преследователей, и поняла, что прямо ужасно хочу выжить, и буквально сию минуту готова залезть на самое высокое дерево, которое вообще есть в этом лесу! Однако, здраво оценив свои возможности и высоту веток, я поняла, что самое высокое мне не светит. Единственное, на что я могу надеяться: какое-нибудь корявенькое и разлапистое деревцо, с расчетом «лишь бы выдержало». Таковое вскоре представилось моему вниманию. Полувысохший вяз как нельзя лучше соответствовал моим требованиям.