Государственный киллер

Риторика Панина показалась Свиридову несколько странной, более того, она содержала в себе какую-то недоговоренность, скрытый смысл…

– Андрей Дмитриевич, – сказал он, – возможно, вы не совсем представляете себе ситуацию. Дело в том, что…

Козенко взмахнул рукой и весело рассмеялся чуть хрипловато, обрывая слова Свиридова. Потом шагнул к своему рабочему столу, за которым в данный момент сидели Фокин и Свиридов, и произнес:

– Мне прекрасно известны обстоятельства, при которых вы дали свое согласие оказать посильный вклад в операцию по захвату Кардинала. И очень жаль, что это согласие получено ценой такого жестокого стечения обстоятельств.

– То есть у вас давно была мысль… – начал было Фокин, но посмотрел на холодное лицо Свиридова и осекся.

– План операции возник только вчера вечером, – сумрачно сказал Панин. – Мысль задействовать в операции бывших профессионалов «Капеллы» пришла мне в голову только после того, как вас водворили в камеру.

– Значит, так, – Козенко энергично прошелся по комнате и повернулся к Свиридову и Фокину, – я не сомневаюсь, что вы во многом сохранили свою форму, но, надеюсь, что одна – последняя – проверка вам не помешает?

– Это совершенно излишне, – откликнулся с дивана Панин. Свиридов смерил подполковника несколько удивленным взглядом и ответил вице-мэру:

– Я рад, что подполковник Панин столь высокого мнения обо мне и моем товарище, но то, что вы предложили, Андрей Дмитриевич, совершенно необходимо. Неизвестно, в какой степени мы сохранили форму, хотя всячески… особенно отец Велимир, – и Владимир, иронически усмехнувшись, посмотрел в сторону что-то перманентно жующего Фокина, – старались эту форму поддерживать.

– Вот и прекрасно, – негромко сказал Козенко, а лицо Панина передернула короткая и кривая, как гримаса, насмешливая улыбка…

* * *

«Последняя проверка» вице-мэра Козенко вовсе не заслуживала такого скромного наименования. Особенно если учесть, в какой компании происходила эта физкультразминка, как еще более уничтожающе поименовал это действо подполковник Панин. Здоровенные спецназовцы из СОБРа отдела по борьбе с организованной преступностью и послужили тем «разминочным» материалом, на котором отец Велимир и его сотоварищ Свиридов должны были отрабатывать боевые навыки.

Правда, сначала вице-мэр приказал устроить целые «тараканьи бега», по выражению все того же Панина. Собственно «бегов» было не так много, зато в избытке наличествовал демонтаж полдесятка кирпичей, уложенных один на другой, ударом бритой головы, разбивание толстенных досок посредством кулака и меткое засаживание пуль в кувырке через себя в махонький щит для показательных стрельб.

Стоявший в окружении телохранителей Козенко довольно гмыкал, зато находящийся чуть поодаль Панин отчего-то страдальчески морщился и презрительно кривил губы.

– Вот такие у нас в области ребята! – поворачиваясь к Свиридову и Фокину, вполголоса произнес Козенко. – Региональная школа тоже не лыком шита… не только в Москве делают бойцов.

Фокин туманно посмотрел куда-то вбок, туда, где в вальяжной позе, отставив правую ногу и уткнув руки в бока, стоял рослый коротко стриженный блондин в камуфляже и с передатчиком. Увидев его, пресвятой отец фыркнул и, довольно чувствительно ткнув под ребра Свиридова, проговорил громким шепотом, который разнесся далеко вокруг:

– Гляди вот на того молодца…

– Это капитан Купцов, командир отряда, – сказал бесшумно возникший за спиной Фокина подполковник Панин. – Он вам знаком?

– М-м-м… – пробормотал Афанасий, морща лоб, – не вспомню, где же я его видел.

– Купцов, – окликнул капитана внимательно прислушивавшийся к разговору Козенко, – подойди сюда. Купцов, вот этот парень утверждает, что твои ребята очень неплохи, но что он видел на своем веку и получше. Например, себя самого.

На лице капитана мелькнуло выражение уставного недоумения, потом мыслительные потуги тяжело, как каток асфальтоукладчика, проползли по его квадратному мужественному лицу, и он отчеканил, чуть раздвинув тонкие губы:

– Вы из спецназа?

– Можно сказать и так, – буркнул отец Велимир, недовольно косясь на Козенко: чего это он наговорил такого?

– Купцов, попробуй с ним спарринг, – кивнул на Фокина вице-мэр.

Купцов отдал рацию одному из своих подчиненных и четко шагнул в сторону Фокина, приняв боевую стойку. Отец Велимир коротко передернул атлетическими плечами и двинулся к нему навстречу.

– Афоня, ты полегче с капитаном, – не удержался от саркастического замечания Свиридов, – все-таки ценный сотрудник, а ты человек увлекающийся.

Купцов выбросил вперед руку, намереваясь применить прием с захватом. Это ему удалось, и последующее было малоразличимо даже для тренированного глаза: в воздухе мелькнули два тела – одно в зеленом, другое в черной джинсе, – переплетенные руки – и все потонуло в облаке пыли, вспорхнувшей с серого асфальта после того, как Купцов и Фокин рухнули на него. Конечной стадией короткой, как взблеск кинжала, схватки стала крепко прижатая к земле небритая щека Фокина с завернутой за спину рукой, и его полупридушенный вопль:

– Вспомнил!