Государственный обвинитель

По правде говоря, Клавдия и сама не ожидала, что ее победа окажется столь легкой и быстрой. Ведь прошло-то всего несколько секунд… А показалось — вечность…

Наследство

Всю дорогу домой Томов-Сигаев прорыдал. Теперь уже от счастья. Впрочем, смутная тревога все же иногда охватывала его, и он, дергая Дежкину за плечо, жалобно вопрошал:

— А они не обманут?

— Не обманут, — успокаивала его Клавдия. — Они только строят из себя крутых, а на самом деле… На самом деле очень многое зависело от вас. Если бы вы с первого момента дали им отпор…

— Но я же не знал, что они такие сопляки!..

— А вас никто ни в чем не обвиняет.

Федор на какое-то время затихал, но потом опять принимался теребить плечо следователя.

— А Эллочка?

— Все в порядке с вашей Эллочкой. Через двадцать… — Дежкина взглянула на часы: — Нет, уже через десять минут ее подвезут к подъезду. Кстати, приготовьтесь — у вас будут просить прощения.

— Как это?

— Увидим…

Все вышло, как Клавдия и предсказывала. Парни долго канючили нескладным хором:

— Мы больше не бу-у-удем!..

Разве что ноги Федору и Эллочке не целовали.

А потом был праздничный ужин. Клавдия Васильевна в нем участия не принимала, укатив на служебной машине домой, а вот Наташе отвертеться не удалось.

Так как стола в доме не было, угощения подавались на стулья (у каждого был свой, отдельный). Кстати сказать, Эллочка отнюдь не выглядела мученицей. Оказалось, что рэкетиры содержали ее в очень даже приличных условиях, в огромной квартире на окраине города, и ей были предоставлены все удобства, вплоть до спутниковой телеантенны. А жрачку ей возили из «Макдональдса».

— Почаще бы меня похищали, — шутила Эллочка.

Но Наташа знала, что все эти хиханьки-хаханьки от нервов, что продолжатся они максимум до следующего утра. А утром придет трезвое осознание случившегося: все могло повернуться по-другому и закончиться более чем плачевно, не вмешайся вовремя в это дело Дежкина…

— Знаешь, Наташка, — подмигнул порядком захмелевший Томов-Сигаев, когда его жена в очередной раз выбежала на кухню, — я сегодня подумал… А может, это и есть — счастье? Может, это сама судьба преподнесла мне такой подарок?

— Ты о чем? — не поняла Наташа.

— Насчет похищения моей любимой Эллусечки. — И Федор разразился громогласным смехом.

— Я еще в машине хотела тебя спросить… — Наташа даже не улыбнулась.

— Спрашивай, детка! Спрашивай, моя конфетка!

— Про картины…

— Про какие картины? — насторожился Томов-Сигаев.

— Ты написал в заявлении, что продал картины.

— Ах, картины!.. — запоздало вспомнил Федор. — Ну-да, ну-да, написал. За бесценок отдал…

— А настоящая цена какая?

— Натулечка, в такой момент говорить о деньгах? — поморщился Томов-Сигаев. — Разве главное в нашей жизни — деньги?

— Ты умудрился за один день собрать больше десяти тысяч…

— И что?

— Да так, странно это… Я и не знала, что в твоей квартире была такая роскошь.

— Почему ты не пьешь? — дрожащая рука Томова-Сигаева потянулась к шампанскому.

— А почему ты раньше не приглашал меня в гости? — в тон ему спросила Наташа.

— В гости?

— Картинки посмотреть, а?

— Как-то повод не подворачивался…

— Теперь подвернулся, а картинки — тю-тю! — засмеялась Наташа.

— Тю-тю! — Федор замахал руками, изображая пташку. — Тю-тю-тю!

— Признайся честно, Федор, наследство получил?

— Ага, наследство…

Наташа пристально посмотрела ему в глаза.

И для Федора этого взгляда оказалось достаточно. Он решил, что Клюева давным-давно все про него знает, что она только того и ждет, пока он сам расколется или, выражаясь судебным языком, явится с повинной.

— Да… Вру…

— Так, уже лучше. — Наташа похлопала его по плечу: — Быстренько рассказывай, пока Эллочка не вошла. Не будем портить ей праздник, договорились? Ну же!

Томов-Сигаев молчал, стыдливо опустив голову.

— Ты был один или с кем-то в паре? — помогла ему Наташа.

— В паре…

— С Андреем?

— Нет… Он здесь ни при чем…

— С Веней?

— Нет…

— А с кем же? — нахмурилась Наташа. — Кто у нас остается? Степан и Граф. Значит, все-таки Степан?

— Он вообще не из нашей компании…

— Вот как? Фамилия, адрес.

— Ты же его сама прекрасно знаешь…

Наташа уже о чем-то начала догадываться, но гнала эти догадки прочь. Она мысленно молила Томова-Сигаева, чтобы он произнес другое имя, но Федор сказал:

— Это Ленька, брат твой…

Теперь все стало ясно. Теперь понятно было, почему так странно разговаривал с ней Андрей. Он знал что-то. Он подумал, что Наташа тоже имеет к этому какое-то отношение.

— У тебя осталось хоть что-нибудь с Ольвии? — спросила она Федора.

— Да…

— Сейчас же отвези в институт. Ты понял, откуда у тебя такие напасти?

Федор побледнел:

— Это же мистика…

Наташа ткнула пальцем в прожженный пал:

— Это тоже мистика?..

И в этот момент в сумке у Наташи громко запикало.

Она выхватила переговорное устройство и нажала кнопку.

— Говорит Дуюн. Белочка. Это вы, Наталья Михайловна?

— Да, это я, простите… Мне пришлось выйти из дому. Я не успела вас предупредить…

— Чего там прощать! Просто хочу вас предупредить: за вашу жизнь я ответственности не несу…

Ничего не страшно