Государственный обвинитель

Юм лежал, прижатый щекой к холодному мокрому асфальту, и лихорадочно соображал. Одного он может повалить сразу. Садануть ногой по коленям, и брякнется на землю затылком. Грузин с Ванечкой должны взять на себя второго, повалить на землю, выбить автомат. Это при условии, что вовремя включатся. Тот, за рулем, не в счет. Пока он вылезет из машины, пока пушку из кобуры достанет… Но все равно остается еще третий. Стоит, сволочь, в стороне, не подходит. Сразу всех поливать начнет, за пять секунд перестреляет. Неужели все, неужели приехали?..

— Ну, мужики, что скажем? — спросил один из милиционеров, маленький рыжий сержантик, очень похожий на Ванечку.

— А чё такое? Чё мы такого сделали? — Юм медленно поднялся.

— Вить, чё они сделали? — Рыжий засмеялся. — Объясни, а то им непонятно.

— Да вот тачка у вас какого-то цвета странного, — сказал Витя, открыв дверцу «уазика» и заглянув в салон. — Прямо как ментовская.

— Так это и есть милицейская, — искренне сказал Юм, пожав плечами и глядя, как Витя, закинув автомат за спину, роется в бардачке.

— И что вы в ней делали? — спросил рыжий. — От дождя прятались?

— Нет, не от дождя. — Юм следил за Витей. Есть минуты две, пока он не заглянул за заднее сиденье и не приподнял старую промасленную телогрейку. — Мы в Орехово ехали за стройматериалами. Строители мы, шабашники. Мы в Куминово участковому дачу строим, это он нам машину дал.

Витя тем временем шарил под передними сиденьями. Только бы не додумался полезть под коврики.

— Слышь, Вить, они участковому дачу строят! — крикнул рыжий, поправляя капюшон. — Интересно, а откуда у него деньги на дачу?

Все втроем засмеялись. Очевидно, эта шутка показалась им чрезвычайно остроумной.

Грузин, Ванечка и Целков затравленно молчали, глядя на Юма с какой-то смесью ненависти и надежды.

— Слышь, Костик! — крикнул из машины Витя. — А у него тут рация новая, прикинь! Патрулям не могут поставить, а какому-то участковому дали. На хрен она ему нужна, спрашивается?

— Мужики, может, отпустите?! — жалобно попросил Юм. — Мы ж ничего такого не сделали. Трезвые все, как стеклышки. И вообще, нам к вечеру вернуться надо.

— Орехово в другой стороне, — подал голос третий, лейтенант. — Вы заблудились маленько.

— Да мы поняли уже. — Юм пожал плечами. — Только дождь пошел, дороги ни х… не видно. Отпустите, а?

— Щас пряма отпустили! — засмеялся рыжий. — Поймали и отпустим?

Витя с переднего сиденья перелез на заднее.

— Ну мы заплатим. — Юм ждал, когда он найдет автомат. Наверняка ведь что-нибудь удивленно воскликнет. Все повернутся к нему, и будет доля секунды броситься в лес, сбив одного с ног. Шанс добежать один из тысячи, но это лучше, чем ничего.

— Во-от, это другой разговор. Вить, слышь, они нам заплатят.

— Да? Ну и сколько они нам заплатят? — спросил из машины Витя. — И где у них бабки, если мы их обыскали?

— Там сумка в машине! — вдруг подал голос Ванечка. — Под задним сиденьем, справа!

Витя полез под заднее сиденье и вытянул оттуда грязную болоньевую спортивную сумку.

— Здесь, что ли?

— Ребята, ну двести рублей вам хватит? — спросил Грузин.

— Сколько? — Витя засмеялся, положив сумку на капот. — Это по полтиннику за голову? Меньше, чем по два пузыря получается.

— Но у нас своих только двести. — Ванечка двинулся в сторону рыжего. — Остальные — на стройматериалы.

— Ну-у, что же вы. — Витя опять полез в салон. Это если за одного по двести, тогда мы еще подумаем. А так какой может быть разговор…

Юм не мигая смотрел, как он залез на заднее сиденье ногами и перегнулся. Ну вот, сейчас. Сейчас он поднимет телогрейку, под которой в блевотине Склифосовского лежит автомат.

Юм весь напрягся, готовый в любой момент прыгнуть.

И тут из леса донесся истошный женский вопль:

— По-омо-огите!!!

Попа

Домой Наташа ехала уставшая и довольная, как будто весь день провела на раскопках, под теплым южным солнцем, недалеко от Черного моря и рядом с друзьями. С друзьями, которых не видишь целый год, а потом проводишь с ними один месяц, всего один месяц. Но такое чувство, как будто и не расставались.

Почему-то вспомнился тот вечер, в пещерах. Тогда отмечали день рождения Федора, известного сердцееда. Только Наташа могла устоять перед его чарами. Наверное, потому, что она знала Томова-Сигаева уже много лет. А тут на острове вдруг оказались другие девушки, кроме Наташи. Приехала из Палермо Франческа. Для нее все ужимки Федора были внове. Вот она и втюрилась. Впрочем, Федор, Кажется, тоже. Они провели все три недели, лежа на берегу и поочередно объясняясь друг другу в любви.