Он Государственный палач, которому по протоколу позволено испить алый сочащийся нектар обнаженной зеркальным топором плоти, испить на глазах всей страждущей, замерзшей публики, прикипевшей к телеэкранам…
Испить с величайшей истовостью, захлебываясь, вгрызаясь посеребренными клыками в самую мякоть, лаская языком дрожащее колечко артерии…
Неповторимый солоновато-арбузный вкус любимой единственной женщины!
Непосвященные с приземленным морализаторским сознанием наверняка усмотрят в моих сочно-плотоядных сновиденческих проживаниях какие-нибудь психические аномалии. Возможно, даже каннибализм, то есть нездоровый или вынужденный аппетит к человечьему нежнейшему мясу. Ни в коем случае. Об этом, по-моему, даже мечтать неприлично.