Государство

Еще через пару сотен лет, когда обшивка даст трещину из щели вылетит стайка мушек – дрозофил, которых взяли на борт для опытов и которые чудесно перенесли полет. Цикл жизни этих насекомых всего 3—4 недели и за это время сменились миллионы поколений, которые были здоровы, как и их предки. Плодовым мушкам на этой планете никто не угрожал. Через несколько миллионов лет эволюции планету населяли неизвестные разумные существа, которые так и не смогли однозначно определить, кто был их прародителями. Ученые настаивали на том, что от вида, существующего в дикой природе и поныне, отделилась ветвь, которая пошла своим путем и в ходе эволюции стала разумной. В атмосфере планеты все еще можно было обнаружить атомы сверхпрочного металла, из которого был сделан самый современный на Земле звездолет.

Вот что означает – бесконечность.

8

Павла охватила безысходность. Положение усугубляла и даже пугала полная неизвестность. Он попытался построить план на будущее, и у него ничего не получилось, потому что разнородная информация никак не хотела складываться в единую картину, и он продолжал тасовать пазлы мыслей.

Неизвестность держала в напряжении, и она же давала небольшой процент непонятной надежды. Именно такой, неопределенно-размытой, потому что осознать, на что в его положении тут можно надеяться и рассчитывать было не возможно. Окружавшее его пространство нужно осваивать, а время на размышления сокращать. В этот момент он был уверен в одном. В том, что его жизни никто и ничто не угрожает.

Это немного успокаивало, убаюкивало, да так, что хотелось лечь и не вставать, полностью отдавшись в руки провидения. Разорвав цепь мыслей, человечек сделал первые шаги по направлению к цели. Продвигался с трудом, то и дело, обходя кучи мусора. Ни сколько-нибудь утоптанной тропинки, ни тем более дороги – ни малейшего намека.

Ощущение, что все это дерьмо попало сюда по воздуху. Ноги иногда по щиколотку, а иногда и по колено утопали в мусоре. Когда попадалось много бумаги, целые залежи, он шел словно по осеннему лесу, попинывая, как ему рисовало воображение желто-красные, с упругими прожилками, напоминающими человеческую пятерню, изъеденные жучками листья клена.

В детстве он любил аккуратно выбрать полотно листа между прожилками и тогда в его руке оставался прозрачный скелет, похожий на антенну фантастических форм. Шорох, издаваемый при этом, будил воспоминания о прогулках по осеннему лесу. Таких «бумажных отрезков» попадалось немного.

Носком ноги зацепил пачку толстых журналов. Наклонился, поднял. В его руках лежал зеленый с белыми полосками номер журнала «Роман-Газета» 1982 года издания. На обложке влево смотрел лысоватый мужчина в костюме и в годах – автор номера. Под фото было написано – Юозас Балтушис «Сказание о Юзасе». Непонятно зачем он затолкал журнал в сумку, перекинутую через плечо, и с упорством двинулся дальше.

Остальной путь преодолевал, свесив голову, но ничего из того, что лежало под ногами его не интересовало. Шел, и исподлобья поглядывал на приближающуюся гору черно-синего металла, которая по мере приближенная становилась все выше. На глазах росли и приобретали четкие очертания расщепленные вагоны и тягачи.

Границей «кладбища» стало огромное, до двух метров в диаметре, колесо от паровоза «Е-2450» на которое он случайно наткнулся и встал, с тем, чтобы перевести дыхание. Из курса истории, когда учился на машиниста, выдернул, что такие локомотивы поставлялись в СССР по «ленд-лизу», несколько послевоенных лет. Производили их в США, в штате Филадельфия.

На этом его познания закончились, да и глубокий исторический экскурс в историю, вглубь веков отечественного и иностранного паровозостроения сейчас его интересовал меньше всего.

Передохнув, отправился дальше и через пятьдесят-семьдесят метров подошел к самому «кладбищу», край которого, неправильно изгибаясь, а в некоторых местах, оказавшись перекрученным, окаймлял, словно оборка изломанной кольчуги, знакомый электропоезд, который он видел сотни, раз и хорошо знал.

Ноги сами, на бешеной скорости понесли в сторону первого вагона. Несся и втайне надеялся, что страшного все-таки не произошло и кабина пуста. Но, еще не добежав, понял, что это не так. Отвратительный запах гниющего мяса, здесь, где воздух отказывался циркулировать стоял плотной стеной, окутывая весь вагон, который лежал на боку.

От смрада тошнило, но он заставил себя подойти, забраться на вагон и заглянуть в нутро кабины, где на завершающей стадии продолжался процесс разложения трупа напарника и хорошего товарища. – Леха! – больно вскрикнул Павел. Откуда – то снизу, из-под останков в разные стороны прыснули крупные, как поленья дуба, отъевшиеся крысы, испуганные его появлением.

Здесь невозможно было находиться физически – запах проникал в поры, и он быстро обыскал внешние и внутренние карманы форменного мундира. В руках оказалась твердая пачка синего «Б», зажигалка, рабочее удостоверение с красной обложкой и золотым тиснением.