Государство будущего

Такая политика пропагандируется под лозунгом защиты родины. Это излюбленный прием политиков, отстаивающих какую-либо систему. Если вы президент, вам необходим фактор контроля в экономике и вам нужно убедить в необходимости этого фактора, вы не сможете рекламировать Гарлем и Уоттс, но вы можете пропагандировать самосохранение, новую среду. Мы будем увеличивать расходы на оборону до тех пор, пока не догоним и не обгоним этих ублюдков в России. Американский народ прекрасно это понимает⁵⁴.

Разумеется, «эти ублюдки» ни в коей мере не опережают нас в этой смертоносной и циничной игре, но это не особенно мешает таким утверждениям. Во времена крайней нужды мы всегда можем последовать за Дином Раском, Хьюбертом Хамфри и другими светилами и ссылаться на миллиард китайцев, которые вооружены до зубов и собираются покорить мир. И вновь я хочу подчеркнуть роль холодной войны в этой системе. Это способ внутреннего контроля, инструмент насаждения паранойи и психоза, когда налогоплательщики охотно обеспечивают колоссальный, нескончаемый поток субсидий для технически развитых отраслей американской промышленности и корпораций, доминирующих в этой все более централизованной системе.

Подчеркнем то, что и так очевидно: российский империализм, безусловно, не является выдумкой американских идеологов. Он вполне реален, например, для венгров и чехов. А вот что действительно выдумка, так это то, как идеологи используют его в своих целях. Например, Дин Ачесон в 1950 г. или Уолт Ростоу десятилетие спустя выдавали войну во Вьетнаме за образец русского империализма. Или позиция администрации Джонсона в 1965 г., когда она оправдывала интервенцию в Доминиканскую Республику, ссылаясь на угрозу со стороны китайско-советского военного блока. Или позиция интеллектуалов Кеннеди, которые, как пишет Таунсенд Хупс в своей статье в Washington Monthly в прошлом месяце, были введены в заблуждение «напряженностью долгих лет холодной войны» и не смогли понять, что триумф национальной революции во Вьетнаме не будет «триумфом для Москвы и Пекина»⁵⁵. Это был наиболее примечательный образец заблуждений среди предположительно образованных и грамотных людей. Или возьмем, к примеру, Юджина Ростоу, который в недавно опубликованной книге, всячески превозносимой либеральными сенаторами и академическими интеллектуалами, обозначил ряд испытаний для мирового порядка в современную эру: Наполеон, кайзер Вильгельм II, Гитлер и уже после Второй мировой войны «всеобщие забастовки в Италии и Франции… гражданская война в Греции и вторжения в Южную Корею и Южный Вьетнам». Россия «подвергла нас суровым испытаниям, подобным тем, что были в Корее и Вьетнаме», в ее «попытках распространить коммунизм по всему миру огнем и мечом». «Силы зла безмерно велики», и наш долг – отважно им противостоять⁵⁶.

Посмотрите, какой интересный ряд испытаний для мирового порядка: Наполеон, кайзер Вильгельм, Гитлер, всеобщие забастовки во Франции и в Италии, гражданская война в Греции и русское наступление на Южный Вьетнам. Если об этом задуматься, можно прийти к весьма интересным выводам о современной истории.

Причем продолжать можно до бесконечности. Например, можно предположить, что холодная война весьма целесообразна как для американской элиты, так и для ее советских противников, которые точно так же эксплуатируют западный империализм – не ими выдуманный – в своих интересах, например, когда посылают армии в Чехословакию.

В обоих случаях холодная война важна в плане обеспечения идеологии для империи, в данном случае субсидируемой правительством системы, и для милитаризированного государственного капитализма. Весьма предсказуемо, что угрозы для этой идеологии встретят серьезное сопротивление – с помощью силы, если так будет нужно. Во многих смыслах американское общество и в самом деле открыто, и либеральные ценности в нем сохраняются. Тем не менее, как это прекрасно известно беднякам и чернокожим и другим этническим меньшинствам в этой стране, либеральный слой крайне тонок. Марк Твен однажды сказал, что «милостью Божьей мы в Америке получили три неоценимых дара: свободу слова, свободу совести и – благоразумие, удерживающее нас от того, чтобы ими пользоваться»⁵⁷. Не исключено, что тем, кому не хватает такого благоразумия, придется за это платить.