Государство – это мы! Род Лузиковых

И еще одна деталь, связанная с нашими родителями – они были совершенно безграмотными. Папа, да и мама тоже вместо росписи ставили крестик. А вот старшие папины братья грамотой владели, во всяком случае у меня сохранилась фотография дяди Паши (Лукьяна) с дарственной подписью, выведенной его собственной рукой. Так что тому же папе жизненными обстоятельствами была уготована судьба пастуха или что-то в этом роде, но он обманул судьбу и вышел «в люди», что очень сильно не понравилось тогдашней власти. Впрочем, у нас всякой власти не особо нравятся люди независимые, прямые, что называется, «сделавшие себя сами» без воровства и стукачества на ближнего…

Четвертый и пятый классы я заканчивала в школе в Новом Калаче. Зимой из дома мы добирались до школы на быках, чаще всего попутных или шли пешим ходом.

…Где-то году в 1934-ом меня из Старого Калача отвезли в Царицын – к папе. В этот период родители из Архангельска перебрались в Казань. Туда же из Царицына попала и я. Там уже обосновались помимо нашей, семьи дяди Паши (Лукьяна) и дяди Тимоши (племянника папы). Жили мы все на одной улице, а с семьей дяди Паши – так в одном доме. Школа была далеко, на самой окраине. Транспорта никакого не было, добирались пешком.

Летом приехал Гора, а Дуся оставалась в Старом Калаче – помощницей бабушки.

В Казани мы прожили около года. Чтобы прокормить семьи, папа с дядей Пашей приторговывали зимой-валенками, летом-рыбой, а то и кухонной посудой, ее называли «обливной», она являла собой глубокие чашки для супа или щей.

Надо сказать, что такая торговля жестоко преследовалась властями, будучи приравненной к спекуляции. Бывало так, что наших «коммерсантов» задерживали и сажали в «кутузку». Понятно, что родители постоянно жили в страхе, имея репутацию «кулаков» и чужую фамилию, что в любой момент могло быть раскрыто. В один из таких моментов и было принято решение бежать в Астрахань.

Не могу сказать, почему папа выбрал именно Астрахань. Полагаю, что свою роль в выборе нового места жительства сыграли и относительная близость к родному Калачу, и коммерческая репутация города в дельте Волги с обилием рыбы, и такая своеобразная «тупиковость» Астрахани – мол, там легче будет затеряться…

Словом, в лютые морозы 1935 года наша семья двинулась в путь. До Саратова добрались поездом. Железнодорожного моста через Волгу тогда скорее всего не было, и мы с узлами и мешками перебирались по льду в санях на подводе. А затем – снова поезд, теперь уже до станции назначения, до Астрахани.

Никто нас здесь, конечно, не ждал и не встречал. С вокзала поехали куда глаза глядят, приехали на Татар-базар, там и сняли угол в доме в семье Бахтияра и Айши. В этом доме не было ни света, ни воды, не говоря уже о других удобствах. Печку топили дровами, освещалась комната керосиновой лампой, воду носили со двора, брали из колонки.

Сразу же по прибытии папа отвел меня в школу имени Коминтерна, в шестой класс. Находилась она на Эллинге, ее я и закончила в 1939 году.

От Бахтияра и Айши мы вскоре перебрались на другую улицу в том же районе, поближе к семьям дяди Паши (Лукьяна)и дяди Тимоши (отца Кати, Пети и Тихона-Тимофея). Впрочем, Тимофея тогда еще не было в Астрахани, он появился года три спустя уже на Криуше…

В какой-то период непонятно почему произошел вдруг разлад между братьями – папой и дядей Пашей (Лукьяном). Возможно, поэтому семья дяди Паши вскоре уехала из Астрахани в Саратов. Прошло время, и родственные связи между братьями (а между семьями они и не прерывались) возобновились и длились до конца их жизни.

В году примерно в 1937 мы переселились в собственный дом по улице Трофимова,! 17 и жили там несколько лет. Оттуда был призван в армию Гора. Вообще-то, его звали Григорий, но Георгий, по его мнению, звучало красивее, солиднее, и он поменял имя официально. Кстати, Георгием звали хозяина, у которого мы приобрели дом…

Вероятно, частая смена адреса проживания диктовалась не только желанием улучшить жилищные условия, но и другим желанием – затеряться от зоркого глаза «собак», как папа называл НКВД-шников.

Годы 1937-38 для нашей семьи были очень тревожными. В стране усиливалась классовая борьба, аресты шли круглосуточно, и папа с мамой часто уезжали то в Саратов, то еще куда-нибудь. На время их отсутствия меня определяли в семьи родственников – дяди Тимоши или Дорофея Егоровича Востродымова (он был женат на родной сестре нашей мамы, тете Поле). Гора уже служил в армии, а Дуся все еще жила с бабушкой и дедушкой в Старом Калаче…