Государство и анархисты

Когда я посылаю въ тюрьму вора, развѣ я дѣлаю этимъ вора или общество лучшими? Нѣтъ! Выйдя изъ за рѣшетки, онъ начинаетъ воровать и становится рецедивистомъ.

Если я посылаю въ тюрьму женщину за плохое поведеніе, развѣ это можетъ помѣшать тому, что имѣются проститутки, развѣ это уменьшаетъ ихъ число? Нѣтъ, такъ какъ это зависитъ отъ соціальныхъ условій, а въ эту область суды не могутъ вмѣшиваться".

Но, не говоря о немногихъ просто ошибающихся людяхъ, судьи, особенно судьи — человѣкоубійцы, эти воры человѣческой свободы и жизни, являются или преступниками, или нравственно помѣшанными людьми.

Въ низшихъ рядахъ правительственной іерархіи попадаются иногда лица, возмущающіяся палаческими функціями правительства и противодѣйствующія послѣднему. Если высшіе правители узнаютъ объ этомъ, они удаляютъ такихъ лицъ изъ рядовъ правительства и наказываютъ, то есть, мучаютъ ихъ.

Каждому члену правительственной іерархіи предоставлена доля власти надъ подданными, но онъ — рабъ высшихъ чиновъ іерархіи, исполнитель ихъ приказаній, которыя часто называются законами.

Каждый членъ развитой правительственной іерархіи, властвуя, подчиняется и прячется за спину другого властителя, а всѣ правители вмѣстѣ прячутся за законъ, какъ будто законъ не является простымъ выраженіемъ воли высшихъ правителей, обычно тождественной съ волей богатыхъ классовъ общества.

Каждый правитель оправдываетъ свое поведеніе даже тогда, когда самъ понимаетъ, что оно приноситъ вредъ людямъ и ссылается при этомъ на волю другихъ людей, какъ бы не понимая, что такая ссылка ничего не оправдываетъ. "Я очень сожалѣю о томъ, что долженъ предписывать отобраніе произведеній труда, заключеніе въ тюрьму, изгнаніе, каторгу, казнь, войну, то есть, массовое убійство, но я обязанъ поступить такъ потому, что этого самаго требуютъ отъ меня люди, находящіеся во власти. Если я отнимаю у людей собственность, хватаю ихъ отъ семьи, запираю, ссылаю, казню, если я убиваю людей чужого народа, разоряю ихъ, стрѣляю въ города по женщинамъ и дѣтямъ, то я дѣлаю это не на свою отвѣтственность, а потому что исполняю волю высшей власти, которой я обѣщалъ повиноваться для блага общаго". (Л. Н. Толстой).

Конечно, это — оправданіе подкупленныхъ людей, которымъ перестаютъ выдавать жалованье, разъ только они вздумаютъ поступать по совѣсти.

Высшіе же правители, опять таки преслѣдуя свои личные интересы, еще охотнѣе ссылаются на "общее благо", какъ разъ тогда, когда творятъ зло и оправдываютъ, такимъ образомъ, удивительно подлые поступки.

Исторія указываетъ, что до сихъ поръ власть почему-либо утраченная одними правителями подхватывалась другими. Въ современныхъ демократическихъ республикахъ предусмотрѣно закономъ, то есть, тѣми же правителями, при какихъ условіяхъ одни правители должны уступить власть другимъ. Все одни и тѣ же правители скорѣе надоѣли бы подвластнымъ и такія смѣны начальства поддерживаютъ самый институтъ власти.

Но если правительство — эта шайка мучителей — вредно для людей, то естественно его надо уничтожить. Тѣмъ не менѣе, часто приходится слышать, что не "правительство" вредно для общежитія людей, а какое-нибудь опредѣленное правительство, какая-либо опредѣленная его организація. При этомъ говорятъ иногда, что только правительство, реорганизованное на новыхъ началахъ, напримѣръ, республиканскихъ, явится полезнымъ факторомъ народной жизни.

Всѣ, говорящіе такимъ образомъ, забываютъ, что всякая власть, при всякихъ условіяхъ неизбѣжно развращаетъ правителей. Палачъ, какъ таковой, не можетъ быть полезенъ пытаемому, хотя, имѣются болѣе и менѣе мучительныя пытки, но вѣдь палачъ, именно потому, что онъ палачъ, не можетъ отмѣнить пытку.

Къ правительству, измѣнившему свою форму и утверждающему, что, поэтому, оно стало полезнымъ народу, надо отнестись такъ, какъ отнесся крестьянинъ къ змѣѣ, смѣнившей свою кожу и потому предлагавшей крестьянину подружиться съ нею. Крестьянинъ отвѣтилъ на это предложеніе ударомъ топора.

Сущность власти одна и та же, какова бы ни была ея форма и какъ бы часто не мѣнялись правители, правительство остается страшно вреднымъ для населенія учрежденіемъ.

Не говоря о томъ, что "господство людей, называющихъ себя правительствомъ, не совмѣстимо съ моралью, основанной на со-лидарности", (ГТ. А. Кропоткинъ), укажемъ, что исторія всѣхъ государствъ доказала развращающее вліяніе власти на правителей.

"Насильничество и несправедливость властителей, — давно уже говорилъ Адамъ Смитъ, — есть старое зло, противъ котораго, какъ я опасаюсь, природа человѣческихъ дѣлъ едва ли найдетъ цѣлебное средство".

"Свойства привилегированнаго человѣка, — говорилъ М. А. Бакунинъ, — таковы, что они отравляютъ духъ и сердце человѣка. Этотъ законъ соціальной жизни, который не допускаетъ никакихъ исключеній, примѣнимъ, какъ къ цѣлымъ народамъ, такъ и классамъ и къ единичнымъ лицамъ".