ГОСУДАРСТВО И НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕФОРМАЦИЯ

Порождаемый капиталистическими преобразованиями подъём русских народных и националистических настроений вызывал рост напряжённости в отношениях власти с этническими меньшинствами, которые поэтому либо рассчитывали благодаря буржуазной революции вырваться из состава империи, либо боялись буржуазной революции, становились на сторону имперских сил, контрреволюционных по своей сути. Предопределённый ходом истории русский городской национализм пугал онемеченную, теряющую политическую почву под ногами петербургскую бюрократию и традиционную земледельческую аристократию. Пугал он и инородческую коммерческую, банковскую буржуазию с её космополитическими интересами и мировыми связями. Но он пугал и подавляющее большинство русского народа. Пугал народную интеллигенцию, отравленную православными традициями иррационального мировосприятия. Беспокоил растущим давлением эгоистических интересов буржуазного города чрезвычайно многочисленное бедное, держащееся за общинную взаимовыручку деревенское крестьянство, а так же казачество с их местническим мировосприятием, местными интересами, чуждыми представлениям о необходимости качественно более сложных экономических и политических, а потому и общественных отношений, которых требовали городские интересы собственности для своего развития. Поэтому буржуазная революция в феврале 1917 года сразу же столкнулась с множеством враждебных ей интересов, которые возглавившие её силы оказалась не в состоянии преодолеть и победить.

Большевистская контрреволюция стала возможной вследствие того, что большевики возглавили городской индустриальный пролетариат и общинное крестьянство, то есть подавляющее большинство населения страны. Пролетариат был участником индустриальных производственных отношений, но был отчуждён от городских отношений собственности, не имел городского общественного сознания, а потому не выражал заинтересованности в национальном общественном сознании, в национальных общественных отношениях. Ему были чужды представления о необходимости национальной элиты. У пролетария, вчерашнего крестьянина, оторванного от земельной собственности, вытесненного из деревни в город на рынок труда сохранялись духовные связи с бедным общинным крестьянством, которое тяготело к народным общественным отношениям, к действенному их отстаиванию, и данная духовная народная связь обеспечивала их политический союз, как союз большинства.

Большевики провозгласили борьбу за политическую диктатуру пролетариата и под лозунгами всеобщего социального равенства с помощью пролетариата захватили власть, а затем победили в кровопролитной Гражданской войне. Но в условиях полного развала экономических связей внутри страны, при подорванном рынке товарного производства и обмена, они стали выстраивать контрреволюционную, враждебную городским общественным отношениям власть, восстанавливать имперскую державно-бюрократическую машину управления Россией, одновременно приводя её в соответствие с требованиями индустриального развития, без чего нельзя было политически выжить в ХХ столетии. Этот режим стал уничтожать основных противников своего правления, в первую очередь городскую общественную элиту, а затем и русскую народную элиту, которая тяготела к эсерам. Главные враги имперской государственности в прежнем её качестве примирителя множества отсталых народов и народностей, а именно нарождавшиеся в начале века под воздействием промышленного производства средние имущественные слои русских горожан, будучи основными носителями идеи городского общественного сознания, были беспощадно, жестоко истреблёны во время Гражданской войны и за десятилетия после неё. С уничтожением средних имущественных слоёв горожан была истреблена и возникавшая в муках в течение сотен лет культура представлений о городской сословной иерархии, без которой городское общественное сознание немыслимо и невозможно. Взамен идеи общественного сознания в стране опять стала внедряться сверху имперская идея гражданского сознания, гражданского права в советском коммунистическом истолковании.