Государство и политическая форма

Равенство, которое не имеет никакого иного содержания кроме общего для всех людей равенства самого по себе, было бы неполитическим равенством, поскольку у него отсутствует коррелят для возможного неравенства. Любое равенство получает свое значение и свой смысл через коррелят возможного неравенства. Оно тем более интенсивно, чем сильнее неравенство в отношении тех, кто не относится к равным. Равенство без возможности неравенства, равенство, которое существует само по себе и которое вообще невозможно утратить, является бесполезным и безразличным.

2. Демократическое понятие равенства есть политическое понятие, которое, как любое подлинное политическое понятие, отсылает к возможности различения. Поэтому политическая демократия может основываться не на неразличимости всех людей, а лишь на принадлежности к определенному народу , причем эта принадлежность к народу может определяться посредством сильно различающихся моментов (представления об общей расе, вере, общей судьбе и традиции). Поэтому равенство, относящееся к сущности демократии, направлено вовнутрь , а не вовне: внутри демократического государственного сообщества все подданные государства равны. Отсюда для политического и государственно-правового подхода следует: кто не относится к государству, тот не рассматривается в рамках этого демократического равенства. Равенство здесь вовсе не означает, что демократические афиняне не отличают себя от варваров или что демократический народ Соединенных Штатов принимает любого чужака как гражданина государства. Если с чужаком обходятся как с равным, то это не затрагивает политические дела, и речь идет о последствиях всеобщих либеральных основных прав в неполитической сфере (частная собственность, правовая защита и т. п.).

...

Поэтому согласно германской Имперской конституции, не все люди, а «все немцы равны перед законом» (ст. 109 ик); согласно Швейцарской федеральной конституции от 29 мая 1874 года, ст. 4, «все швейцарцы равны перед законом»; согласно японской конституции 1889 года, ст. 19, «все японцы… » и т. д. Даже французская Декларация прав человека и гражданина от 26 августа 1789 года, которая вначале утверждает, что все люди по природе свободны и равны, как только речь заходит о государственных и политических правах, все же говорит уже не о человеке (homme), а о гражданине государства (citoyen) (ст. 6 и 13).

3. Это демократическое равенство есть предпосылка для всех других дальнейших видов равенства: равенство перед законом, равные избирательные права, равное право голоса, всеобщая военная обязанность, равный доступ к должностям. Таким образом, всеобщее избирательное право является не содержанием демократического равенства, а следствием предполагаемого равенства. Лишь постольку, поскольку все подданные государства предполагаются в качестве равных, они должны иметь равные избирательные права, равное право голоса и т. д. Эти равенства суть случаи применения, а вовсе не сущность демократического равенства. Иначе политическая демократия была бы голой фикцией и основывалась бы на том, что с гражданами государства обходятся, как если бы они были равными. Впрочем, многие демократические учреждения сегодня, вероятно, имеют лишь воспитательную цель и обходятся с гражданами как равными прежде всего только для того, чтобы тем самым воспитать их до действительного равенства. Отсюда невозможно вывести сущность демократии.

...