Государство: переосмысление

В племенах скотоводов экономический элемент был одним из определяющих, ведь даже без вмешательства внеэкономических сил имелись все предпосылки к возникновению имущественного неравенства. Если исходить из того, что на момент образования племени все его члены имели равное количество крупного рогатого скота, но с течением времени происходил процесс дифференциации, при котором одни члены племени становились беднее, а другие — богаче. Процесс дифференциации зависит от многих факторов: рачительный хозяин пристально приглядывает за своим стадом и защищает его от нападок диких зверей. Большое значение в процессе дифференциации имеет элемент удачи — кому-то из членов племени удается найти хорошие пастбища для своего стада и водоемы для полива посевов, а кто-то в результате эпидемий и плохих погодных условий теряет скот и урожай.

Имущественное неравенство довольно быстро трансформируется в классовое — скотовод, потерявший все свое имущество, вынужден наниматься в услужение к богатому гражданину и, таким образом, попадает в зависимость от него. При этом, вне зависимости от географического положения скотоводов, наблюдается одна и та же картина, когда менее удачливый и бедный попадает в зависимость к более удачливому и богатому. Август Мейтцен пишет о саамах, кочевой народности в Норвегии: «Для обеспечения жизни одной семьи необходимо было владеть стадом в триста оленей, поэтому те, кто владел стадом в сто голов, были вынуждены идти в услужение к тем, кто владел стадом в тысячу голов»19.

У того же автора находим упоминание о среднеазиатских кочевниках: «Для обеспечения сносных условий жизни одной семьи требовалось стадо в триста голов. Стадо в сто голов означало бедность и неизбежный рост долговой нагрузки. Участь бедняков предопределена — он должен горбатиться на богатого»20.

Информацию о практике «commendatio» африканского племени готтентотов можно почерпнуть у Фридриха Ратцеля: «Бедный человек идет в найм к богатому с единственной целью — разжиться скотом»21. Эмиль Лавелэ сообщает о схожих процессах в Ирландии и прослеживает возникновение феодальной системы (système féodal), в основе которой лежит «кредитование» скотом бедных членов племени со стороны более богатых. Следовательно, причитающийся к возврату «гонорар» за пользование «ссудой» (fee-od, владение скотом) представлял собой способ «закабаления» бедняков и позволял богатому рассматривать бедняка как «своего человека».

Мы можем только догадываться о тех методах, с помощью которых даже в миролюбивых сообществах кочевников экономическая и вытекающая из нее социальная дифференциация могли быть усилены за счет объединения усилий патриархов и служителей культа, если бы старейшины мастерски использовали суеверия своих соплеменников. Однако без применения политических методов подобная дифференциация имеет весьма ограниченные пределы. Более того, мастерство и эффективность не передаются по наследству, а в случае наличия большого количества детей в семье не спасет даже значительное поголовье скота, которое со временем придется разделить между наследниками, не каждому из которых будет сопутствовать удача. Для нашего времени в качестве примера можно привести историю самого богатого шведского саама, который за довольно короткий срок умудрился впасть в такую нищету, что пришлось вмешаться правительству Швеции и поддержать бывшего богача. Таким образом, мы можем утверждать, что рано или поздно, но под воздействием различных факторов в обществе восстанавливаются изначальные условия социального и экономического равенства. Справедливо и другое утверждение: «Чем более миролюбив и самобытен кочевник, тем менее выражены видимые имущественные различия. Например, можно вспомнить, с каким чувством престарелый князь цайдамских монголов принимает свою дань или подарок, состоящий подчас из горстки табака, кусочка сахара и двадцати пяти копеек»22.

Однако при помощи политических средств равенство подвергается устойчивому разрушению. «Во время войн и погоней за добычей возникает неравенство, которое выражается в захвате и владении рабами, женщинами, оружием и племенными скакунами»23.

Владение рабами! Кочевник изобретает рабство, и, как первая форма эксплуатации человека человеком, оно станет фундаментом, на котором впоследствии возникнет государство.

Охотник живет войной и захватывает пленных, но не делает их рабами, — он либо убивает их, либо принимает их к себе в племя. Подобный подход по отношению к пленникам вызван тем, что рабы не представляют ценности для охотника — он не может их использовать. Таким образом, можно сказать, что добыча охотника может использоваться в значительно меньшей степени, чем это происходит с продуктами, производимыми земледельцами. Поэтому идея использования человека в качестве рабочего ресурса появляется только на таком этапе экономического развития, когда начинают формироваться основы «капитала», объем которого может быть увеличен только за счет использования зависимых трудовых ресурсов.