Государство: переосмысление

Однако мы до сих пор еще не достигли этого этапа развития. Мы всё еще исследуем примитивные условия. Ни один патриций какого-либо города-государства не подумает в это время покинуть свой оживленный богатый городской дом, чтобы похоронить себя среди варваров и, таким образом, одним движением отрезать себя в своем государстве от любой политической роли. Все его экономические, социальные и политические интересы единодушно побуждают его участвовать в рисковых морских предприятиях. Не земельная собственность, а движимый капитал — движущая сила его жизни.

В этом есть движущие причины для деятельности правящего класса в морских городах; и даже в тех случаях, когда географические условия позволяли расширяться за пределы прилегающих внутренних районов этих городов, они прикладывали массу усилий на морскую мощь, а не на территориальный рост. Даже в случае с Карфагеном его колоссальная территория имела для него гораздо меньшее значение, чем его морские интересы. Прежде всего, они покорили Сицилию и Корсику в большей степени для того, чтобы предотвратить конкуренцию со стороны греческих и этрусских торговцев, чем ради собственного владения этими островами; это расширило его территории к ливийцам, в значительной степени для того, чтобы обеспечить безопасность его других домашних владений; и наконец, когда они покорили Испанию, то главной причиной этого была необходимость владеть копями.

История Ганзы показывает нам много точек соприкосновения с вышеизложенным. Более того, большинство этих морских городов не были способны подчинить себе большой сухопутный район. Даже если у них имелась воля к победе, то находились внешние причины, географические условия, которые им мешали. На всем протяжении Средиземного моря, за исключением нескольких мест, прибрежная равнина была чрезвычайно узкая, небольшая полоса, отгороженная высокими горными хребтами. Это была одна из причин, которая помешала большинству морских государств, сгруппированных вокруг какой-то торговой гавани, вырасти до размеров, которые мы, естественно, должны были бы считать вероятными; в то время как в открытой местности, управляемой скотоводами, и даже очень рано, появились огромные царства. Вторая причина незначительного размера этих государств заключается в том, что внутренние районы, будь то холмистая местность или немногочисленные равнины Средиземноморья, уже были оккупированы воинственными племенами. Эти племена, будь то охотники, или воинственные скотоводы, или даже примитивные феодальные государства того же господствующего народа, что и морские кочевники, вряд ли были бы покорены без серьезной борьбы. Таким образом, внутренние районы Греции были спасены от вторжений морских государств.

По этим причинам морское государство, даже когда оно наиболее развито, всегда остается централизованным, можно сказать, сосредоточенным на своей торговой гавани; в то время как материковое государство, сильно децентрализованное с самого начала, долгое время продолжает развиваться, поскольку оно еще более расширяет свою выраженную децентрализацию. Чуть позже мы увидим, какое на это оказывает влияние принятие таких форм правления и экономических достижений, которые были впервые усовершенствованы в «городе-государстве» и которые, таким образом, получили власть для противодействия центробежным силам и для создания центральной организации, которая уже характерна сегодня для наших современных государств. Это есть первый большой контраст между двумя формами государства.

Не менее решающее значение имеет второй контраст, в соответствии с которым материковое государство остается привязанным к натуральной экономике, а не к денежной экономике, к которой успешно обращается морское государство. Этот контраст происходит также из основных и противоположных обстоятельств их существования.

Везде, где государство живет в натуральной экономике, деньги являются излишней роскошью, — даже настолько излишней, что экономика, развившаяся с использованием денег, снова превращается в систему платежей в натуральной форме, как только сообщество возвращается в более примитивную форму. Таким образом, после того как Карл Великий выпустил хорошие монеты, экономическая ситуация сама исключила их. Нейстрия149, не говоря уже об Австрии, находилась под стрессом миграции народов, вернувшихся к оплате в натуральной форме. Такая система вполне может обойтись без денег в качестве стандарта ценностей, поскольку она не имеет развитого общения и трафика. Арендаторы лорда предоставляют ему дань в той форме, которую лорд и его люди немедленно потребляют; в то время как его украшения, тонкие ткани, дорогое оружие или редкие лошади и т.д. приобретаются в обмен у странствующих торговцев на рабов, воск, меха и другие продукты воинственной экономической системы обмена в натуральной форме.