Государство Сократа

Они уселись за столик друг напротив друга и начали расставлять фигуры. Андрей специально перепутал местами коней и слонов.

– Ха-ха! Да ты даже расставлять правильно не умеешь. Офицеров надо ставить рядом с королем и ферзем, лошадок рядом с турами. Знаешь хоть, как фигуры ходят?

– Знаю, я учил. Всех главнее королева: ходит взад-вперед и вправо-влево вроде бы.

Но Курт не уловил сарказма в его голосе, да и творчество Владимира Семеновича ему было незнакомо.

– Ой, умора! Вроде бы! – передразнил он противника. – Давай я тебе фору дам.

И Курт убрал с доски одну из своих ладей.

– Верни на место! – строго сказала Ханна. – У нас тут серьезный турнир, никакой форы быть не должно.

– Хорошо, вернул, – сказал Курт, поставив ладью на место. – Клаус, я обещаю, что ее не сдвину с места и не буду ей ни ходить, ни рубить твои фигуры. Я и так раздавлю тебя, как черепашку.

– Хорошо, я это запомню. – Андрей не стал отказываться от подобной щедрости.

Ханна поставила на часах по пятнадцать минут каждому, и Андрей нажал кнопку, запустив обратный отсчет на счетчике оппонента. Игра началась.

Курт разыграл королевский гамбит, и Клаус принял жертву. Белые старались атаковать, но ставили фигуры не очень удачно, а если черные закрывались, то охотно шли на размен. В итоге атака белых захлебнулась, а основные фигуры были разменяны. Черные удержали лишнюю пешку, а если не учитывать ладью белых, которую Курт обещал не использовать, то у черных был решающий перевес.

Курт загрустил. Блицкриг не удался, и он все чаще посматривал на свою ладью, в отношении которой дал скоропалительное обещание. Дела его были плохи, время шло, и он все больше секунд тратил на каждый последующий ход. Наконец настал момент, когда он сделал ход этой ладьей и, обхватив голову руками, упер локти в стол. Курт не смотрел на противника, делая вид, что занят позицией на доске, но было видно, что лицо его покраснело от стыда. Позиция белых была ужасной даже с ладьей, поэтому лучшим решением было бы проиграть, не трогая запретную фигуру, а потом списать проигрыш на предоставленную фору. Так он хотя бы с честью выходил из ситуации. В итоге маячила и проигранная партия, и нарушенное обещание. Двойное поражение.

Курт в очередной раз задумался над ходом.

– Ханна, зафиксируй, пожалуйста, падение флага у соперника, – подозвал Клаус судью, которая подошла и остановила часы.

– Победа Клауса Вальтера, так и запишем в турнирную таблицу, – констатировала староста. – Пожмите друг другу руки.

Курт, не глядя на Клауса, вяло протянул ему руку, кисть которой повисла, как плеть.

В это время закончил играть Ян. К нему подошел Курт, поздравил друга с победой. Клаус, складывая фигурки обратно в коробку, прислушался к их разговору за соседней партой.

– Ну как, выиграл? Нет? Проиграл Клаусу? Ну, ты и валенок! – Ян был сильно удивлен.

Разобрать, что говорит Курт, не было возможности, так тихо он отвечал на расспросы товарища.

Тут к Андрею подошла Эмма:

– Как успехи?

– Нормально, победил, – скромно ответил он.

– Ты у Курта выиграл??? Молодчина, браво! Курт так-то неплохой игрок. Я тоже выиграла.

– А ты у кого?

– Я у Алисы. Но она неважно играет, в первый раз в этом году, как и ты, решила попробовать.

Они подошли к доске объявлений, чтобы посмотреть жеребьевку на следующие туры. Получалось, что с Яном Андрей должен быть сыграть в самый последний день. При этом Ян будет играть белыми. «Что ж, тем лучше, – подумал он, – можно изучить его дебютные предпочтения и хорошенько подготовиться». Он поинтересовался у Эммы, знает ли она, как Ян начинает партию за белых. Подруга сказала, что, насколько ей известно, Ян всегда первый ход делает на е2-е4, а если оппонент отвечает е7-е5, то играет испанскую партию. Пока этой информации было достаточно. План был следующим: хорошенько изучить испанку за черных и попытаться найти острые варианты продолжений. При таком лимите времени есть шанс, что противник не сможет найти верное продолжение в запутанной позиции.

Андрей был позитивно настроен, первая победа вселила в него уверенность. Проводив Эмму до дома, он вернулся в свое жилище с намерением после плавания сесть за шахматную теорию.

Тут в дверь вошла Анна и, склонив голову в своей неизменной белой кепке из парка Алейрон, быстро поднялась к себе в комнату. Андрей искоса на нее взглянул и заметил, как она отвернула от него заплаканное лицо. Он решил проследовать за ней в комнату. Приоткрыв дверь, заметил, что сестра лежит на кровати, уткнув лицо в подушку. Ее плечи нервно вздрагивали. Она плакала.

– Анна, ты плачешь? – задал он риторический вопрос.

Анна смолкла, вытерла слезы, намотав сопли на кулак, и повернулась к нему.

– Чего надо?

– К тебе опять этот брюнет пристает?

– Кто? Ты про Роберта, что ли? Нет, не пристает, а совсем наоборот. – И она замолкла, уставившись взглядом в одну точку.

Так и есть, она страдала оттого, что этот самый Роберт не обращает на нее никакого внимания. Помнится, когда он заступился за нее, брюнет говорил, что Анна сама подарила ему кепку, а потом они повздорили. Андрей решил развеселить сестренку.