Государство Солнца. Новая Атлантида

Соляриям не разрешаются игры, требующие сидячего положения, как то: шахматы, кости и т. п.; они играют в мяч (pila, folliculo), волчок (trocho), борются, стреляют в цель из самострелов и аркебузы и т. п.

Они уверяют также, что крайняя бедность делает людей низменными, хитрыми, лживыми, вороватыми, развивает в них склонность к обману, интригам, лишает человека любви к родине, способствует нарушению присяги и т. д. Однако и богатство делает людей беззастенчивыми, гордыми, невежественными, чванливыми, развивает склонность к предательству, хвастовству, порицанию других, влюбленности в себя, бессердечию и прочее.

В истинно же коммунистическом обществе все одинаково богаты и бедны, богаты потому, что все владеют всем, что им нужно, бедны потому, что никто не владеет ничем. И вместе с тем не они служат вещам, а вещи служат им. Вот почему они восхищаются благочестивыми монахами христианства, более же всего преклоняются перед жизнью апостолов[17].

О коммунизме. Об общности жен

Гроссмейстер. Все это представляется мне прекрасным и устроено очень благочестиво, однако во мне вызывает сомнения общность жен. Св. Климент, римлянин, рассказывает, что, согласно апостолическому велению, действительно, жены должны были быть общи, и он воздает хвалу Платону и Сократу за то, что и они предлагали такой порядок. Однако комментарий (Glossa) понимает это место так, что женщины должны были делить со всеми послушание, но вовсе не ложе. Тертуллиан также подтверждает этот комментарий и уверяет, что у первых христиан все было общее, кроме жен, хотя последние точно так же в смысле общественной службы (obsequium) подчинялись всем.

Генуэзец. Об этом я ровно ничего не знаю. Одно только я знаю на основании собственных наблюдений, что у соляриев женщины не только несут общую службу, но и разделяют супружеское ложе. Впрочем, это производится не по образу диких зверей, так чтобы каждый мог овладевать первой встретившейся ему женщиною, а, как говорится, по закону отбора (ordine generationis). Тем не менее я лично думаю, что они ошибаются, хотя они и ссылаются на авторитетные показания Сократа, Платона и св. Климента, которые, как ты говоришь, вероятно были неверно истолкованы. Они уверяют, что св. Августин одобрял коммунизм, но только не общность жен, которая, впрочем, встречается у последователей ереси николаитов[18].

Ведь наша церковь только потому и допустила собственность (proprietatem), чтобы избежать большого несчастия, а вовсе не для того, чтобы добиться специального блага. Ведь со временем этот обычай мог бы у них и вывестись потому хотя бы, что в покоренных ими городах все общее с ними, но только не жены. Хотя, правда, и там они также несут общественную службу и упражняются в искусствах. За это они и считают граждан покоренных им городов недостаточно сведущими в философии. Тем не менее они командируют посланцев в различные страны, чтобы познакомиться с нравами других народов и лучшие из них усвоить себе. Потому я теперь, познакомившись с государством Солнца, вполне присоединяюсь к Платону, менее убеждаюсь доводами нашего Каэто[19] и совершенно не согласен с Аристотелем.

«По праздникам за столом раздается пение, но редко хоровое, чаще поет один под аккомпанемент цитры и т. п.»

У них есть прекрасное учреждение, заслуживающее всяческого подражания: дело в том, что ни один физический недостаток не обрекает у них человека на праздность, за исключением разве дряхлых стариков, да и они приносят пользу тем, что дают полезные советы. Хромой несет караульную службу, так как обладает глазами. Слепой у них разбирает шерсть и сортирует перья для матрасов и подушек. Тот, кто потеряет и глаза, и руки, тому все-таки дают возможность приносить государству пользу своим слухом или голосом и т. д., – одним словом, у кого останется хотя бы один пригодный орган, тот исполняет им все-таки какую-либо работу, его, например, отправляют на поле, где он является надсмотрщиком или караульным. Слабые, в общем, пользуются тем же довольством, что и здоровые.

О военном деле

Гроссмейстер. Расскажи мне, пожалуйста, о войне. Затем попрошу тебя также поведать мне об их пище, об искусствах, ремеслах, науках и, наконец, об их религии[20].