Государство страха

– Будьте добры, соедините с офисом профессора Кеннера.

– Минутку. – Щелчок, затем в трубке возник уже другой голос.

– Центр анализа катастроф, офис профессора Кеннера.

– Добрый день, – сказал Эванс. – Это Питер Эванс, и я хотел бы переговорить с профессором Кеннером.

– Простите, но его нет.

– Не могли бы подсказать, где он?

– Профессор Кеннер находится в академическом отпуске.

– Но мне очень важно связаться с ним, – продолжал настаивать Эванс. – Не подскажете, как это сделать?

– Это несложно. Поскольку вы в Лос-Анджелесе, и он тоже.

Стало быть, она проверила, откуда звонят. И вышла на телефон Мортона. Странно, Эванс всегда думал, что номер Мортона засекречен. Но, видно, ошибался. Или же у этой секретарши из Массачусетса был какой-то хитрый способ для выяснения.

– Что ж, – сказал Эванс, – тогда не подскажете…

– Прошу прощенья, мистер Эванс, но я больше ничем не могу вам помочь. Щелчок, она отключилась.

– С кем это ты говорил? – спросила Сара. Но не успел он ответить, как зазвонил мобильник в гостиной. Кеннер достал его из кармана и ответил. Затем обернулся, взглянул на Эванса и махнул ему рукой.

– Ему позвонили из офиса, да? – спросила Сара.

– Похоже, что так. И мы разоблачены, – ответил Эванс.

– Ладно, не бери в голову, – сказала она. – Давай отвезу тебя домой.

Они прошли мимо открытого гаража, где, выстроились в ряд, блестели лаком «Феррари». Мортон коллекционировал старые модели этой марки, собрал их девять и держал в разных гаражах. Здесь у него находились: «Спайдер Коста» 1947 года, «Теста Росса» 1956-го и «Калифорния Спайдер» 1959-го, каждая машина стоила больше миллиона долларов. Эванс точно это знал, потому как при каждой покупке занимался страховым полисом. В самом конце виднелся черный «Порше» Сары. Она отворила дверцу, села за руль. Эванс сел рядом.

Даже по строгим лос-анджелесским меркам Сара Джонс слыла настоящей красавицей. Высокая, с нежно золотистым загаром, светлые волосы до плеч, голубые глаза, правильные черты лица, белоснежная улыбка. К тому же она была настоящей спортсменкой, опять же по калифорнийским меркам. Часто являлась на работу в костюме для утренней пробежки или же юбочке для тенниса. Она играла в гольф, теннис, занималась дайвингом, каталась на горном велосипеде, лыжах, сноуборде, еще бог знает на чем. Эвансу даже думать об этом было утомительно.

Но он также знал, что не все у нее складывается гладко. Сара была младшим ребенком в богатой калифорнийской семье; отец, преуспевающий адвокат, занимался политической деятельностью; красавица мать некогда была знаменитой манекенщицей. Все старшие братья и сестры Сары имели свои семьи, все преуспевали и ждали, что и она последует по их стопам. И эти семейные успехи давили на нее тяжким грузом.

Эванс не переставал удивляться, зачем она пошла работать к Мортону, тоже удачливому и богатому человеку. А также тому, что она переехала в Лос-Анджелес, ведь в ее семье жить к югу от Бей-Бридж считалось удручающей безвкусицей. Но с работой своей она справлялась прекрасно и была очень предана Мортону. А сам Джордж часто говорил, что ее присутствие доставляет ему эстетическое удовольствие. В этом с ним соглашались все актеры и знаменитости, посещающие его вечеринки; с несколькими из них она встречалась. Что еще больше расстраивало семью.

Порой Эвансу казалось, что все эти ее поступки продиктованы духом бунтарства. Как, к примеру, ее манера вождения. Она всегда ездила очень быстро, безрассудно смело. Вот и сейчас на бешеной скорости гнала «Порше» по горной дороге Бенединкт-Каньон к Беверли-Хиллз.

– Тебя в контору отвезти или домой?

– Домой, – ответил он. – Оставил машину там.

Она кивнула, подрезала и обогнала слишком медленно, по ее мнению, ехавший «Мерседес», затем резко свернула влево, на боковую улочку. Эванс перевел дух.

– Послушай, – сказала она, – а ты знаешь, что такое нетво?

– Что? – Он не был уверен, что расслышал правильно из-за свиста ветра.

– Нетво.

– Нет, – сказал он. – А почему ты спрашиваешь? – Просто слышала, как эти двое говорили об этом, перед тем как мы появились. Кеннер и Санджонг. Эванс покачал головой:

– Представления не имею. Может, ты не расслышала?

– Может. – Она гнала машину по Сансет, проскочила на желтый, затем немного сбросила скорость на подъезде к Беверли. – Ты все еще живешь на Роксбери?

Он ответил, что да. Покосился на ее длинные загорелые ноги под короткой юбочкой.

– С кем играла в теннис?

– Ты его все равно не знаешь.

– Ну, допустим, не знаю. Но…

– Не надо. Там все кончено.

– Понимаю.

– Я серьезно. С ним все.

– Понял, Сара, я тебя слышал.

– Все вы, адвокаты, такие. Слишком подозрительные.

– Так, значит, ты играла с адвокатом?

– Нет. Он не адвокат. Я с адвокатами вообще не играю.

– А что с ними делаешь?

– Стараюсь держаться от них подальше. Как и все остальные.

– Печально слышать.

– Ну, ты, разумеется, исключение. – Она одарила его ослепительной улыбкой.

Потом резко прибавила скорость, даже шины взвизгнули.