Государство страха

— Даже сравнения никакого нет, — говорил он. — Гибриды, они, конечно, выглядят симпатично, но это не то, совсем не то.

Затем в центре внимания оказалась Энн Гарнер, заседавшая в советах директоров сразу нескольких природоохранных организаций. Она настаивала на том, что в Лос-Анджелесе надо активней развивать общественный транспорт, чтоб люди меньше разъезжали на личных автомобилях. Американцы, говорила она, выбрасывают в атмосферу больше углекислого газа, чем другие народы и страны, и это их не красит. Красавица Энн была супругой знаменитого адвоката и всегда принимала проблемы охраны среды близко к сердцу.

Мортон вздохнул и обернулся к Эвансу:

— Знаешь, сколько загрязнений мы выбрасываем в атмосферу сейчас, в эту минуту? Мы сжигаем четыреста пятьдесят галлонов авиационного топлива, чтобы доставить двенадцать человек в Сан-Франциско. Да только за один этот перелет мы вырабатываем больше загрязнений на душу, чем большинство людей на планете за целый год!

Он допил водку, раздраженно поболтал кубиками льда в бокале. Потом передал бокал Эвансу, тот сделал стюардессе знак принести еще.

— Если и есть на свете существо хуже «лимузинного» либерала, так это владелец «Гольфстрима», радеющий за сохранность окружающей среды, — проворчал Мортон.

— Но, Джордж, — возразил Эванс, — вы и есть владелец «Гольфстрима», и…

— Да знаю я, знаю. И хотел бы, чтоб это тревожило меня больше, — ответил Мортон. — Хочешь честно?.. Так вот, это ничуть меня не заботит. И мне нравится летать на личном самолете.

— Слышал, вы побывали в Северной Дакоте и Чикаго, — осторожно заметил Эванс.

— Да.

— Чем вы там занимались?

— Тратил деньги. Много денег. Чертову уйму денег!

— Покупали произведения искусства?

— Нет. Приобрел кое-что подороже всех этих произведений. Неприкосновенность.

— Но разве прежде у вас ее не было?

— Да я не о себе говорю, — отмахнулся Мортон. — Неприкосновенность для кое-кого другого.

Эванс не знал, что на это сказать. На секунду ему даже показалось, что Мортон шутит.

— Как раз собирался рассказать тебе об этом, малыш, — продолжил Мортон. — У меня есть один список, хочу, чтоб ты передал его Кеннеру. Это очень… ладно, потом. Привет, Энн.

К ним подошла Энн Гарнер.

— Итак, Джордж, ты снова вернулся к нам? Я рада. Потому что ты очень нужен нам здесь. Судебная тяжба вануату, которую ты, слава богу, поддерживаешь, потом эта конференция по изменениям климата, что запланировал Ник, все это так важно, Джордж. О господи, самый критический момент!..

Эванс поднялся, хотел уступить Энн место, но Мортон толкнул его обратно в кресло.

— Вот что, Энн, — сказал он. — Должен сказать, ты выглядишь просто супер. Но у нас с Питером тут маленький деловой разговор и…

Она взглянула на бумаги, на открытый портфель Эванса.

— О, не знала. Прости, что помешала.

— Нет, нет, просто дай нам еще минутку.

— Конечно. Извини. — Но уходить она, похоже, не собиралась. — Это так непохоже на тебя, Джордж, заниматься бизнесом на борту самолета.

— Знаю, — кивнул Мортон. — Но, видишь ли, дорогая, я в эти дни сам себя не узнаю.

Энн растерянно заморгала. Она не знала, что ответить на это, а потому просто улыбнулась, кивнула и отошла.

— Выглядит и правда просто замечательно, — заметил Мортон. — Вот только ума не приложу, чьих это рук работа.

— Работа? — удивился Эванс.

— За последние несколько месяцев ее внешность подверглась изрядной переделке. Возможно, глаза. Затем — подбородок. Ладно, — он словно отмел рукой все вышесказанное, — теперь что касается списка. Никому о нем не говори, Питер. Ни слова. Ни единой душе. Особенно в своей конторе. И еще в…

— Черт, Джордж, чего это вы тут спрятались? — Эванс глянул через плечо и увидел, что к ним подошел Тед Брэдли. Тед уже успел изрядно выпить, хотя едва перевалило за полдень. — Это совсем не похоже на вас, Джордж. Господи, мир без Брэдли был бы страшно скучен! То есть пардон. Я хотел сказать, мир без Мортона был бы смертельно скучен. Перестаньте, Джордж. Забудьте о делах хоть на минутку! Пошли к нам! Выпьем по рюмочке.

И Мортон позволил себя увести. Успел лишь глянуть через плечо и сказать Эвансу:

— Потом, позже.

САН-ФРАНЦИСКО

Понедельник, 4 октября

9.02 вечера

Освещение в Большом зале отеля «Марк Хопкинс» слегка приглушили для послеобеденных речей. Публика собралась элегантная, мужчины в смокингах, дамы в вечерних платьях. На трибуну поднялся Николас Дрейк. Голос его так и загудел под сводами с тяжелыми хрустальными люстрами:

— Леди и джентльмены, не будет преувеличением сказать, что мы стоим перед лицом экологического кризиса ранее невиданных масштабов. Наши леса постепенно исчезают. Наши озера и реки загрязнены. Растения и животные, составляющие биосферу земли, вымирают с беспрецедентной скоростью. Каждый год мы теряем около сорока тысяч видов. По пять видов каждый день. Если этот гибельный процесс будет и дальше развиваться с той же скоростью, в ближайшие несколько десятилетий мы потеряем половину ныне существующих видов животных и растений. В истории Земли еще не наблюдалось столь разрушительных тенденций.