Государыня пустыня

Большой, шумный, бело-зеленый город. Синие тележки с газированной водой — одно из самых сладостных видений, какие только могут представиться в пустыне. Воду с сиропом пьют пивными кружками.

Великолепная аптека. На матовом стекле изображены гигантские очки. Боже, оптический отдел! А вот и оптик в белом халате. Подношу к правому глазу осколочек стекла. Передо мной милая внимательная девушка. Прекрасное восточное лицо со сросшимися бровями.

— У вас есть очки минус девять?

— Сейчас, к сожалению, нет. Есть только плюсовые.

Нет сил даже на то, чтобы сказать «это ваш минус».

Девушка утешает меня. Кажется, она что-то придумала. На базаре есть оптическая мастерская. Там работает Кадырбай Матъякубов. Он может выточить любые стекла. Хороший оптик. Талантливый человек. Сейчас уже поздно, а завтра в семь утра я могу застать его на базаре.

Иду в гостиницу, занимаю номер, ощупью брожу по улицам. Звуки узбекской музыки приводят меня в парк.

В семь утра я уже на рынке. Вхожу и приставляю к глазу осколок. Передо мной маленький смуглый юноша в огромных очках. Таких огромных, что они могли бы служить вывеской его учреждения.

Да, он, Кадырбай Матъякубов, действительно может изготовить любые стекла. Но только не сейчас, не в конце квартала. У него план. Минусовые стекла делать труднее, за это время можно выточить несколько плюсовых. Просит зайти в начале следующего квартала. Деньги? Он не грабитель. Получает только по прейскуранту. Он мастер. И вообще он скоро поедет в Ленинград повышать квалификацию. А я могу спрятать в карман деньги и командировку. Он и так видит, что я из экспедиции.

Сажусь и не спорю. Знаю одно: я отсюда не уйду.

Приходит старый туркмен. Снимает лохматую папаху, потом тюбетейку, потом матерчатый колпачок с бритой головы. Извлекает сломанные очки. Кадырбай чинит оправу, заглянув в прейскурант, берет деньги. Старик уходит довольный. А Кадырбай набрасывается на меня:

— Ну, чего сидишь? Не видишь, что ли? Я голодный. Бери чайник, иди в чайхану. Давай твое стеклышко.

— Кадырбай, как же я найду чайхану без этого стеклышка?

— Все время налево, там упрешься.

Бреду вдоль базара, прижимая к груди фаянсовый чайник, и действительно упираюсь в дверь чайханы.

— Что ты мне принес? — тоненьким голоском кричит Кадырбай Матъякубов, получив горячий чайник.

— Зеленый чай.

— Зеленый, зеленый! — ворчит Кадырбай. — Чем гостя угощать буду? А ты кто? Не гость? Купи сладкое. Все время направо, там упрешься.

Иду направо, попадаю в магазин, встаю в очередь. Женщины, стоящие передо мной, оборачиваются, смеются, показывают на меня пальцами. Ощупываю одежду и прическу: кажется, все в порядке. Ничего не понимаю.

Входит мужчина. Женщины расступаются, открывая ему путь. Ах, вот что! Пережиток проклятого прошлого. Я тоже направляюсь к прилавку. Женщины перестают смеяться и почтительно пропускают меня.

Покупаю целую гору пряников и конфет и вываливаю их перед сердитым Кадырбаем. Пьем чай. Оптик мрачнеет после каждого глотка. Наконец спрашивает:

— Слушай. Что делать, чтоб девушки любили?

— Если б я знал! А что конкретно тебя интересует?

— В аптеке был?

— Был.

— Оптика видел?

— Видел.

— Красивый оптик?

— Красивая.

— Что делать?

Молчу, жду пояснений.

— Сюда она не придет, — рассуждает Кадырбай. — В аптеке не поговоришь — клиенты… Что делать?

— Пригласи ее в кино или на танцы. Или в парк. Послушать музыку. У вас хороший ансамбль.

Кадырбай смотрит на меня с таким видом, будто я предлагаю ему достать луну с неба. Может, тут не принято приглашать девушек. Опять же пережиток проклятого прошлого.

— Впрочем, она ведь девушка городская, интеллигентная… — размышляю вслух.

— Молодец! — кричит Кадырбай и пожимает мне руку обеими руками. — Спасибо! Правильно сказал! Ин-тел-ли-гент-ная! Если без очков так видишь, что будет, когда очки сделаю? Минус девять? Выбирай заготовки! Эта годится? Эта? Сейчас точить будем. Так рукой, так ногой — оптика! Ай, молодец!

Из бесформенной толстой заготовки он вытачивает мне стекло и приговаривает:

— План… Что такое план? Человек из экспедиции. Важное государственное дело делает. Слушай… Плюнь на свою экспедицию. Поехали в Хиву. Я хивинский человек. Плов будем кушать, портвейн будем пить. Ай, спасибо! Как тебя зовут? Адрес давай! Сейчас оправу подберем. Надень эту. Тце-тце, сразу видно, умный человек, вот что значит оправа! Жену как зовут?

— Зачем тебе имя моей жены?

— Как ты не понимаешь? Тебя буду с Первым мая поздравлять, жену — с Восьмым марта. Ай, молодец, молодец!

Выход на работу

Режим у нас, пожалуй, построже, чем в санатории. Соблюдается он неукоснительно.

Еще при свете звезд на кухне звонит будильник. И через несколько минут сквозь дверь кухонной палатки можно увидеть пламя. Едва начинает светать, на огонек приходит дежурный. Его долг — в назначенное время рявкнуть: «Подъем!» — и обеспечить своевременную явку на завтрак. Он же, отставив в сторону кружку с недопитым чаем (какая принципиальность!), должен провозгласить: «Выход на работу!»