Государыня

Князь Ромодановский ещё долго добирался до Бреславля. Песьянский пасечник Кирилл, хотя и был чародеем, но за отсутствием времени у Ильи, не долечил его. Что‑то затаилось в правом боку князя и ждало своего часа, дабы свершить чёрное дело. Вскоре, как покинули Песьяны, Илья поднялся в седло, а вёрст через сто от Песьян тёмной вечерней порой, когда полусотня шла рысью, конь князя сильно тряхнул его на рытвине. В сей же миг острая боль в правом боку пронзила князя, он потерял сознание и упал с коня.

Глеб увидел, как упал князь, спрыгнул с седла, метнулся к Илье, положил его на спину и растерянно посмотрел на собравшихся воинов.

   — Что делать‑то, браты? — спроси он.

Появился Пимен с кожаной сумой, в которой хранились снадобья, коими наделил пасечник. Знал Пимен, чем напоить князя, чтобы очнулся. Но снадобье подействовало не сразу. Вновь подвесили холсты меж коней, уложили князя в люльку и медленно продолжали путь на север. В первом же большом селении Глеб остановился на постоялом дворе и попытался найти учёного лекаря. Однако попытки его были тщетны. Оставалось поверить в силу снадобья пасечника Кирилла и стараниям Пимена.

Только в октябре, на Покров день, когда выпал первый снег, Илья смог встать с постели, но был он слаб до того, что его шатало, словно от ветра. В путь тем не менее тронулись. Князь Илья ехал в возке, на мягком сене, много спал, угревшись под овчинной полостью. Двигались тихо. До Бреславля осталось меньше ста вёрст, и в этот день воины Глеба, что ехали впереди подводы, заметили на окоёме отряд всадников. Один из воинов рысью вернулся к полусотне и доложил Глебу:

   — Сотский–батюшка, идёт встречь нас конная ватажка.

   — Сколько их? — спросил Глеб.

   — Да столько же, сколько нас, поди…

   — Скачи к дозору, узнайте, кто такие. Мы в роще вас ждём.

   — Как велено, так и исполню, — ответил ратник и ускакал к сотоварищам.

Прошло совсем немного времени, и два отряда встретились. Первым в лесок примчал дозорный.

   — Это Карп с полусотней! — закричал он.

Вот уже сам Карп появился в лесочке и подскакал к князю Илье.

   — Батюшка–князь, здоров будь! — крикнул он и соскочил с коня. — Матушка–государыня ждёт тебя не дождётся.

   — Как она?

   — Да мается за тебя, за сынка.

У князя перехватило дыхание, слёзы на глаза навернулись.

   — Сынок?! Да что с ним? Да где он? — выдохнул Илья.

   — Он у наших, у серафимовских монахов! Искать будем, искать! — частил Карп. — И мы найдём его! А ныне нам в путь пора. Государыня истомилась. Да завтра и дома будем!

Князь Илья, испытывая горькие отцовские чувства и боль за потерянного сына, ощутил в груди волнение и приток сил и воскликнул в душе: «Да что это я медлю! Мне же сына искать надо!>> Окрепшим голосом он приказал:

   — Вперёд, други! В Бреславль!

Искрился на полях под осенним солнцем первый снег. Долинами, перелесками мчались без устали воины–русичи. Взбодрившись, князь Илья чувствовал себя в седле уверенно. Он знал, что теперь у него много сил и он найдёт сына во что бы то ни стало.

Глава тридцать седьмая. СВЕТЛАЯ ДУША

Уже в ноябре под дождём вперемежку с хлопьями снега князь Илья и его сотня воинов въехали в замок Миндовга. Княгиня Елена сердцем почуяла час приближения дружины. Накинув шубку, надев кунью шапку, она вышла из замка к мосту и долго смотрела с возвышенности на пустынную дорогу, пока, наконец, из‑за поворота на грани соснового леса не показались всадники. Она сразу узнала и князя Илью, и его верных побратимов Глеба и Карпа. Ехали они в линию, как сказочные три богатыря. Для неё они и были богатырями. Елена побежала им навстречу. Илья тоже увидел супругу–семеюшку. Он ударил коня и рысью полетел вперёд, а когда приблизился, спрыгнул с коня и прижал к груди свою ненаглядную государыню.

   — Лебёдушка! Господи, как долго мы были в разлуке!

Он жадно целовал её в губы, в щёки, в глаза. Елена

не уступала ему в ласке, потом уткнулась в грудь и заплакала.

   — Сокол мой ненаглядный, сыночком‑то порадовать не могу. Потеряла я его, — поделилась материнским горем Елена.

   — Слышал я о нашем горюшке. Да мы найдём сынка, найдём княжича Иванушку! Вот обсушусь и пойду искать!

Так они и шли впереди сотни воинов, страдая от горя и млея от нежности.

— Ничего не пожалеем, сокол мой, пока не найдём Иванушку, — вторила Елена.

По случаю возвращения Ильи в замке была устроена торжественная трапеза. Вместе с вельможами сидели за столом и воины князя Ильи. Пили меды, крепкое вино и благодарили Бога, что отвёл от князя смерть. Веселья за столом не было. Княгиня и князь, а вместе с ними и все приближенные, переживали потерю княжича. Наконец Илья сказал то, что неизбежно родилось в отцовском сердце:

   — Будем крепиться, моя государыня. А как день-другой минует, как малость отойду с дороги, так и отправимся искать сынка Иванушку.

Елена согласилась и была благодарна мужу за то, что его желание найти сына совпадало с её жаждой самой пойти на поиски.