Готамерон. Часть I (СИ)

Легкой рукой затягивая шнуровку у нее на спине, Эрика спрятала личико за водопад светлых волос и пробормотала что-то про семью, виновато улыбнувшись. Кассия любила свою прислужницу не только за проворство, но и за то, что та, не в пример другим женщинам, мало болтала и была скромна даже с теми, кого давно знала. В пять лет ее — крестьянскую дочь — похитили бродячие жонглеры с материка. Сбежав от них, Эрика вернулась на Миркхолд, но вместо фермы, на которой росла, обнаружила лишь пепелище. Пришлось ей поселиться в нижнем пределе и устроиться на работу в канатный цех. Там ее, чуть живую, и нашли воры, посулив бродяжке кров и безопасность в обмен на лояльность.

— Не ты одна потеряла близких, — как можно мягче произнесла Кассия, когда бывшая крестьянка закончила с платьем. — Таков наш проклятый мир.

Когда-то она сама была на месте этой девушки. Смерть Белль и этапирование отца подвели черту под ее деревенской жизнью, лишив привычного мира и вынудив вновь создавать все то, что когда-то имела.

— Теперь мы твоя семья, Эрика, и будем заботиться о тебе, кем бы ты ни была для людей наверху.

Девушка послушно закивала и сделала шаг назад, решив, что разговор окончен. Кассия ее остановила и, взяв за плечи, повернула к себе спиной. Эрика, выпучив глазки, склонила голову, позволив госпоже затянуть распустившуюся шнуровку на собственном платье.

— С кем в паре ты одеваешься? — спросила она, вернув тонкому стану фрейлины привычный вид.

— С Лидией, госпожа.

— Неудачный выбор, — фыркнула Кассия, притворившись, что сердится. — Эта дрянная девчонка даже косу заплести не может. Передай ей, если не научится — мы для нее пеньковую косу свяжем.

Отослав испуганную девушку, Кассия заперла дверь и в гордом одиночестве вышла в коридор. Жилые участки канализации располагались на краю города. Со времен Ходда здесь ничего не изменилось, разве что вонь заметно ослабла, а стены стали чище. В остальном ржавые решетки в сливных отверстиях, связки моровых грибов, грязная капель и писк крыс за камнями оставались неотъемлемой частью воровской жизни. К счастью большинство сливов забились или были замурованы еще с конца Темных веков. У богачей в верхнем пределе была собственная канализация, а простые люди на то и были простыми, обходясь канавами для нечистот на улицах.

Подобрав полы платья, она покинула узкие коридоры и вышла в главный коллектор. Самый широкий сливной тоннель вплотную прилегал к прибрежным скалам, откуда из города в былые времена вытекала вся грязь. У стен стояли контрабандные грузы и бочонки с питьевой водой. Из камней торчали ржавые клинья, на которых висел рабочий инструмент. Воры повсюду были заняты работой, складывая кирпичи и доски в тачки, но завидев госпожу, все как один учтиво кланялись и расступались в стороны, позволяя пройти.

Шагая по стальной решетке, под которой бурлила морская вода, Кассия время от времени пинками отгоняла генетт. Под городом их было особенно много. Пятнистые хищники с пышными шкурками протискивались сквозь отверстия между грузами и носились друг за дружкой, время от времени задевая хвостами людей. Прошло некоторое время, прежде чем ей удалось миновать всю эту кутерьму и добраться до Зала советов.

Внутри ждал первый посетитель, жаль не тот, кого хотелось увидеть. Вместо Фергуса за длинным палисандровым столом вразвалку сидел Арманд. Вор расположился на одном из кресел, закинув грязные сапоги на подлокотник соседнего. Малиновый дублет нараспашку. Золотые волосы забраны в хвост. Во рту старая пиратская трубка в форме головы аллигатора. Заметив госпожу, он тотчас выпрямился и покрутил загнутый кверху ус, а затем и трубку погасил.

То, что она терпеть не может запах табачного дыма, знали все. Усевшись во главе стола, где ее дожидалось молоко и кувшин с плодами мирквиста, Кассия ссыпала порцию темно-синих ягод в глиняную тарелку и залила их молоком. Затем прошлась ложкой по дну тарелки и хорошенько их растерла, после чего стала молча есть, глядя на Арманда. Вор недовольно поморщился и даже застегнул дублет, но два голубых глаза были по-прежнему устремлены на него.

Наконец он не выдержал и спросил:

— Госпожа, вы себя хорошо чувствуете?

— Нет.

Вновь воцарилось молчание. Кассия продолжала сосредоточенно зачерпывать молоко, иногда подсыпая в тарелку ягоды. Взгляд бы устремлен в одну точку. Арманд оставался главным предметом наблюдения.

— Я в чем-то провинился? — спросил вор, поерзав в кресле. — Могу я узнать, в чем именно?

— Почему ты так решил?

— Вы с меня глаз не сводите.

Кассия опомнилась, только теперь заметив смущение на морщинистом лице вора. На самом деле смотрела она сквозь него, далеко в прошлое, откуда с момента пробуждения не могла выбраться.

— Если госпожа чем-то расстроена, то я хотел бы знать…

— Ты забыл, какой сегодня день?

— Помню. Каденциум. День забот.

— Тогда почему спрашиваешь?

Окончательно сбитый с толку женской логикой, Арманд предпочел сменить тему. Откашлявшись, он постучал трубкой по столу и произнес: