Готамерон. Том I. Весна знамений

Орвальд недовольно поморщился. От крестьян одни неприятности. Теперь, благодаря шести дохлым пьянчугам, под рукой не оказалось самого нужного человека. Приказав Джагинсу бежать навстречу Грогу, он жестом отослал мажордома, закрыл глаза и задремал.

***

Вращающаяся стрела со свистом вонзилась в янтарный глаз. Огромное насекомое противно заскрипело и завалилось на панцирь, беспорядочно размахивая лапками. Наемники вокруг работали не покладая рук, с хрустом и чавканьем добивая оставшихся жуков. Стоя по пояс в зеленой пшенице, воины рассекали хитиновые панцири, давя и разрезая шевелящиеся конечности. За молодняком пришлось побегать, но вскоре извели и его.

– Ух! Кажется, последний, – сообщил мускулистый воин с топором.

– У нас тоже! – донесся хриплый глас со стороны опушки.

Там группа молодчиков в доспехах все еще рубила полумертвых насекомых.

– Что так долго, Балдур? Теряешь хватку! – усмехнулся воин в изрытой бороздами кирасе. – Эй, пока вы топорами махали, я все вино выпил!

– Ублюдок, – прозвучал тот же хриплый голос. – Береги горло. Ночью зарежу!

Глава охраны домена слушал своих воинов, которые и прежде не славились вежливостью. Он был молод, высок и хорошо сложен. Короткие волосы сверкали на вспотевшей голове. Рукава хлопковой рубахи были по локоть испачканы слизью. Эта же мерзость покрывала серебристую кирасу и кожаные штаны с аккуратными заплатами.

Сейчас Грог стоял на краю пашни и лениво покалывал клинком гигантского жука. Прямое лезвие из лунной стали легко проходило под панцирь, усиливая агонию чудовища. Насекомое отчаянно шевелило усиками, зыркая по сторонам маленькими глазками, когда к нему подвалил молодой наемник в самодельной броне из железных пластин. Вспотевший и уставший, он замахнулся и раскроил топором то место, где у землегрыза была головка с клешнями.

– Люблю этот звук, – ухмыльнулся юноша. – Напоминает орехи. В детстве я часто колол их для маминого пирога.

Грог покосился на ухмыляющегося наемника, а затем осмотрел поле брани. В пшенице брюшком кверху лежало около пятидесяти таких «орехов» и от каждого разило тухлятиной. Вокруг ходили воины, со смехом вонзая клинки в тельца паразитов. Разминка была недолгой, но увлекательной.

Ухмыляющийся наемник вытер топор пучком соломы и посмотрел на груду камней неподалеку. Из норы у опушки валил густой дым. Во время облавы Кант, Брик и Майснер побросали туда связки хвороста, обмазанные смолой. Только так удавалось выкурить насекомых. Отныне до первого дождя крестьяне могли работать в безопасности. Потом в землю просочится влага и новые споры, отложенные тварями, станут вылезать из пашни, как пена из кипящего котла.

– Грог, мы закончили, – отрапортовал верзила с топором, второпях снимая броню.

Он делал то же самое, одну за другой разнимая пряжки. Крепыш управился со своей амуницией быстрее, а затем помог ему снять кирасу.

– Славно потрудились, – продолжал воин. – Теперь всю неделю буду спать со спокойной совестью.

– Не знал, что она у тебя есть.

– Помнишь, вчера на лесоповале крестьяне работали. Мы мимо шли. Они как нас заметили, сразу побросали топоры и стали кошельки зарывать. Ну так я же не стал те кошельки искать.

– Да ты настоящий герой, – выдохнул Грог, положив панцирь на землю.

– Мы все герои! – подхватил один из наемников, подоспевший к концу диалога. – За это барон нам должен!

Собравшиеся вокруг них воины радостно заголосили, потрясая оружием. Оказавшись в центре триумфального круга, Грог невольно улыбнулся. В такие минуты он гордился своими людьми, но отношение менялось, стоило только вернуться на двор. Те, кто сейчас так яро салютовали, в любой момент могли всадить ему нож в спину и занять его место.

О том, что приходится иметь дело с врагами, Грог понял давно и не жалел об этом. Жить в сарае с толпой головорезов было проще, чем с восхода до заката работать на ферме. Родители долго горевали, когда узнали, что их единственный сын променял плуг на меч. Рудольфу и Марии приятнее было пасти овец и возделывать почву. Они и сейчас это делали на одной из губернаторских ферм, а он навещал их, все реже и реже.

– Сквалыга заплатит нам сполна, – пробасил бородатый громила с блестящей лысиной. – Все видели, как я того жука разрубил? Он еще так смешно…

– Заглохни, Брик! – осадил его рыжебородый здоровяк, вытирая кривой тесак. – Все сегодня отличились. Вот только жук в гнезде за лесом не отвалит тебе больше за то, что ты выполнил свою работу.

– Точнехонько, Скиф! Тогда крестьяне нам заплатят. Они всегда платят. Да, Грог?

– Чаще, натурой, – добавил Балдур.

Наемники поддержали их дружным ревом, от которого кроны соседних деревьев тотчас опустели. Грог скупо улыбнулся, слушая испуганное карканье ворон. Он хорошо помнил времена, когда его семье приходилось терпеть поборы таких шутников, но хуже всего было то, что мерзавцы постарше тоже это помнили и частенько его подкалывали.