Готическая коллекция

Марта посмотрела на Кравченко, на Катю.

— А что? — подхватила та. — Марта, ведь полтора часа всего, и мы в Шереметьеве.

Марта на секунду задумалась и покачала головой:

— Нет, спасибо. Большое спасибо за приглашение, но… Я не могу. Я где-то читала, немцы.., немцы слепо преданы своей судьбе, даже… — она снова запнулась, быстро глянув на Катю, — даже если все уже.., как вы, Вадим, сейчас сказали — полный финиш. Я в клинику вернусь. Буду работать как прежде. Ничего.

На шоссе послышался оглушительный треск мотора. Мотоцикл лихо по встречной полосе обогнал их и, заложив крутой вираж, перегородил дорогу. Их догнал Катюшин. С ним был и Чайкин.

— Ну, счастливого пути! Приезжайте на следующий год. А еще одно место не найдется? — Катюшин заглянул в машину. — Вот квартиранта моего до Калининграда не захватите?

Возникла небольшая заминка — все теснились, ужимались, Кате даже пришлось пересесть на колени к Кравченко. Чайкин ввинтился на заднее сиденье.

— Я вас чуток провожу. — Катюшин лихо газанул. — Эх, с почетным эскортом, по-президентски!

Тронулись и поехали. Машина и мотоцикл набирали скорость. И вдруг снова затормозили.

На обочине в сумерках маячила одинокая фигура.

Это был Дергачев. У его ног лежал рюкзак. Катя вопросительно посмотрела на Марту. А Кравченко и раздумывать не стал, распахнул дверь и гаркнул:

— Ну? Что как статуя застыл? Грузись!

Катя удивилась: каким резиново-бездонным оказался их крошка-джип.

— Домой? — спросил Дергачев вроде бы у всех, кто теснился и справа от него, и слева.

Но ответила ему за всех одна Марта:

— Да, домой.

— Ну, значит, и я, — кивнул Дергачев.

Шоссе ровной серой лентой стелилось под колеса.

Вдали, в густеющем сумраке, сверкнула ярко-оранжевая точка: на мысу вспыхивал маяк, указывая путь невидимым кораблям.