Готическое общество: морфология кошмара

Готическое общество создает не просто альтернативную демократии среду — оно приобретает и подчиняет себе все то, что демократия утрачивает. Готическое общество питается мертворожденным телом российской демократии, не успевшей противопоставить себя советскому народовластию. Готическое общество, кошмар наследия концентрационной вселенной, рвется реализовать себя в России, выдавая зону за самую непосредственную, прямую и простую форму социальной самоорганизации. В кризисных ситуациях, племя, у которого нет и которому не нужны мораль, история, культура... И хотя очевидно, что процессы, о которых идет речь, далеко превосходят локальный российский масштаб, столь же очевидно, что в Европе традиция, которая может сопротивляться готическому сценарию, гораздо прочнее. Трагическое европейское прошлое стало предметом переживания и осмысления, глубоко затронувшим сознание граждан европейских стран. Осуждение преступлений против человечества легло в основу морального консенсуса, предписывающего разделять хотя бы некоторые базовые ценности европейского гуманизма. Полное отсутствие в России иммунитета к законам зоны, проистекающее зачастую от неспособности разграничить зону и общество в силу их неразграниченности на практике, нежелание задуматься о своей концентрационной истории делает эту страну особенно уязвимой для разрастания — пока в экспериментальных условиях — готического общества.

Если выйти из крошечного французского городка, чье название длиннее его главной улицы, и пойти по направлению к владениям несчастного Монморанси, чей замок был срыт, а сам герцог казнен кардиналом Ришелье за участие в дуэли, вы скоро наткнетесь на скромную готическую церковь XIII века с намертво заколоченной дверью. Песчаник невысокого храма привык сливаться с выгоревшей желтоватой почвой равнины и с выцветшим от палящего зноя небом. Городок на Шаранте никогда не был крупным центром. Маленький готический храм с незатейливым орнаментом портала — вот и все, на что хватило сил обитавшей в нем общине, чтобы увековечить свою историю. Позднее, вероятно, в XVI веке, на фасаде в большой прямоугольной нише утвердился всадник, убивающий дракона. Время, размыв детали рельефа, оставило от образа Св. Георгия, бросившегося вперед, чтобы поразить чудовище, только тень.