Готика белого отребья III

Так оно и было. Это была куча людей. Их было, наверно, четверо или пятеро, и все они были обнажены, а их старая одежда, в основном ручной работы, странным образом лежала поверх этой дрожащей груды, составленной из их тел, как будто носители одежды каким-то образом выскользнули из них странным движением.

Так вот, автор, кажется, не совсем ясно выражается, верно? О чем, черт возьми, он говорит? Куча голых людей? Их одежда не на их телах из-за странного движения?

Иногда быть писателем трудно, и особенно тяжело быть старым писателем. Эти творческие синапсы срабатывают не так быстро и не так обильно, как раньше. Тем не менее, мой долг, дорогой читатель, перед вами, и я пройду через Ад и Высокую воду, чтобы помочь вашему разуму визуально уловить загадку, которая сейчас происходила в этом сыром и очень вонючем подвале из полевого камня.

Пять человек в точности составляли эту человеческую кучу. И разве вы не догадываетесь? Все пятеро были женщинами, что может быть истолковано как преднамеренный сексизм, явный жест, направленный на эксплуатацию, подчинение и унижение женского пола, чтобы изобразить их в качестве нежелательных сексуальных сосудов и громоотводов для диковинных, беспричинных злоупотреблений и символов товаров женоненавистничества, за что авторов мужских ужасов постоянно ругают. Что ж, позвольте мне сказать вам кое-что: подобные обвинения – жалкое оправдание для легитимации критической атаки. Эти интерпретации, по правде говоря, являются дефектной конструкцией и все такое, и причина, по которой пять человеческих компонентов этой подозрительной кучи являлись женскими, заключается в том, что это именно так!

Простите за отступление.

Представьте себе пять голых женщин-крикеров (эти девушки были крикерами, да, отсюда и одежда ручной работы), лежащих друг на друге в чем-то вроде кучи. Теперь... далее представьте себе, что все пятеро были каким-то образом совершенно бескостными.

Вот именно, у этих шлюх нет костей. Как будто какой-то ужасный вирус растворил их кости!

Я имею в виду, ни черепов, ни грудных клеток, ни костей рук или ног, ни костей бедер, ни костей ног, ничего.

Так как же тогда будет выглядеть эта куча? Может быть, что-то похожее на то, что здесь описано? Во всяком случае, я искренне надеюсь, что вы составили визуальную картину.

Эта более близкая близость к куче только сгустила этот ужасный запах до откровенного зловония. Гут на самом деле смотрел на него со слезами на глазах и все еще хрипел и давился. Но Клайд просто наклонился над кучей, заинтригованный, а не испуганный. Он наклонился и вытащил из кучи несколько извивающихся мешков, затем поднял один за резиновую руку.

- Да, это люди, верно. Бескостные люди, Гут.

- Бе-бескостные? - пробормотал Гут, все еще чувствуя головокружение от вони.

Клайд кивнул.

- Держу пари, брат. - Он встряхнул ту, которую держал в воздухе, и все, что она делала, это хлопала вокруг, как одна из тех надувных кукол любви, но без воздуха. - И это девчонка, видишь? - Он указал на странный треугольник черных волос там, где соединялись две резиновые ноги, затем порылся в болоте волос указательным пальцем, пока... - Вот и дырка! – Восторжествовал он. Когда он вытащил палец и понюхал его, он топнул сапогом, заткнул рот и издал опытный мятежный вопль, который эхом разнесся по всему пещеристому подвалу.

Гут устало покачнулся на месте, прижав руку к животу.

- Да ладно тебе, Клайд. Это место загажено, и запах убивает меня, это так. Эта куча бескостных людей заставит меня видеть кошмары...

- О, не будь таким ребенком, - Клайд уронил первую девочку (которая шлепнулась на пол, как мокрое пляжное полотенце телесного цвета), затем порылся в остальной куче людей. - Как тебе это нравится, Гут? Они все девчонки! Думаю, они все так же хороши, как и другие. - Он оттащил одну извивающуюся девочку за белокурые волосы от кучи и уложил ее в виде морской звезды.

Руки и ноги двигались, как медленные змеи, а лицо на плоской, лишенной черепа голове ошеломленно смотрело на Клайда. Вялый рот шевельнулся, высунулся язык. Более блеющие звуки вышли из неё:

- По-мор-кхи...

Ничуть не тронутый бедственным положением бедной девушки, Клайд «бросил Троу».

- У меня нет костей, милая, но вот тебе кое-что получше, - и с этим замечанием он достал член, который был совсем не маленький.

- Ты издеваешься надо мной, Клайд! - возразил Гут почти жалобно. - Это проклятое место! Мы должны выбраться отсюда! У тебя нет времени на то, чтобы дрючить её задницу!

Но Клайд ничего этого не хотел.

- Это не займет и минуты, пока я не загружу кузов этого кожаного мешка. Точно так же, как мистер Фитцвилер учил нас в воскресной школе, две вещи, которые парень никогда не может выбросить, это еда и киска, потому что это Божьи благословения. Так что, это будет грех, если я не засуну немного мяса в сральник этой бескостной деревенщины.