Готика белого отребья III

Все они стояли в светящемся черном вестибюле, лицом к дверному проему, через который было видно болото и аббатство вдалеке.

- Это то же самое место, где мы вошли, - заметила Чарити.

Сноуи уставилась, задыхаясь... затем она почесала свои интимные волосы.

- Их технология, без сомнения, позволяет им пересекать огромные пространства на корабле, по прихоти и в мгновение ока, - предположил Писатель.

- Мы будем ждать вас здесь, - сказала одна из женщин, - и оставим эту точку входа открытой, пожалуйста, положите сюда Толстолоба, как только поймаете его. Он может быть мертвым или живым, как вам больше нравится.

Лицо Писателя заметно вытянулось.

- Ну, э-э, разве вы не поможете нам сдержать его, когда мы его найдем? Ну, знаете, с вашей превосходной инопланетной технологией?

- Нет! Мы уже пытались это сделать, и нескольким нашим сестрам оторвали руки, ноги и головы. Толстолоб невосприимчив к нашим спикулам, поэтому мы не можем парализовать его, не можем растворить его кости или обескровить.

- Ну, мне неприятно вам это говорить, мэм, - Писатель пошел дальше, теперь немного раздраженный. - Даже с помощью Сноуи и Чарити мы не сможем одолеть Толстолоба и привести его к вам – только не своими силами!

- О, так вы передумали? Вы предпочитаете медленные, мучительные пытки гениталий?

- Нет! - Ответили он, Чарити и Сноуи, а затем Писатель продолжил:

- Я имею в виду, мэм, что, учитывая, что Толстолоб огромен, смертоносен и обладает сверхчеловеческой силой, нам будет очень трудно привести его к вам, не убив нас.

Ослепительно сияющие губы женщины улыбнулись, и она ответила:

- И, пожалуйста, не демонстрируйте крайнюю глупость своего вида, пытаясь сбежать от нас. Мы пролетели тысячи световых лет, чтобы приземлиться именно в этой точке, мы сможем найти вас в считанные минуты, и если вы заставите нас пойти на это, ваше наказание будет даже хуже, чем вечная генитальная пытка, мы надеемся, вы понимаете.

Писатель сглотнул и кивнул.

- Понятно. Давайте, девочки. Давайте начнем. - А потом он, Сноуи и Чарити шагнули через продолговатый дверной проем в туманное болото.

- Удачи! - приказали две женщины в черном, хихикая, - мы будем прямо здесь ждать вас!

Писатель и его «команда» пробирались сквозь тошнотворный туман к берегу.

- Черт, - сказала Сноуи. - Мы в полном дерьме.

Писатель кивнул.

- Я бы сказал, это верная оценка нашей ситуации.

- Тогда все, что мы можем сделать, попытаться сбежать...

- Зачем? Эти чокнутые женщины правы. Они схватят нас через две секунды, и мы, вероятно, умрем хуже, чем любой другой человек в истории.

- Ой, мы забыли вам сказать, - крикнула им вслед одна из женщин в черном, - не стойте слишком долго в этом болотном тумане, это выхлопные газы наших энергетических систем, и они могут вызвать мутации!

- И вы только сейчас нам об этом говорите! - завопил Писатель. Троица побежала к берегу, а Писатель подумал, не случится ли у него при этом сердечный приступ.

- Так что же нам теперь делать? - жаловалась Сноуи. - Мы ни за что не поймаем этого гребаного Толстолоба!

- Я знаю, - сказал Писатель. - Но мы должны попытаться. - Он посмотрел на Чарити, которая, казалось, не была затронута этой, несомненно, мрачной ситуацией. - Ну, ты действительно выглядишь холодной, спокойной и собранной, Чарити, учитывая, что твой брат собирается превратить нас в кровавое месиво.

- Эта ситуация не так уж невозможна, как ты думаешь, - сказала Чарити, взглянув на колокольню аббатства.

Сноуи почесала ягодицу.

- Что ты хочешь этим сказать?

- Да, - сказал Писатель. - Мне было бы очень интересно услышать любой тактический или стратегический анализ, который ты могла бы сформулировать.

- Пошли, - велела Чарити. - Нам нужно войти в аббатство...

Поскольку у Писателя не было реальных способностей к управлению и руководству, ему показалось логичным последовать примеру Чарити. В конце концов, она и раньше бывала в аббатстве и более двадцати лет оттачивала свои инстинкты, чтобы оставаться живой и здоровой в лесу без помощи современного мира. Все трое выбежали из туманного болота и зашагали вверх по склону к ветхому зданию.

Сумерки уже полностью опустились. Пронзительные ночные звуки сверчков и пискунов разнеслись вокруг них, и темнота между деревьями вскоре наполнилась колеблющимися зелеными огоньками бесчисленных светлячков. Они обошли аббатство, затем Чарити подошла прямо к деревянной двустворчатой двери, толкнула ее и вошла внутрь, как будто она владела этим местом.

Не будем забывать также, что Писатель все еще таскал с собой пластиковую сумку «Сейфуэй», в которой лежали револьвер Уэбли, оставшаяся бутылка пива марки Гражданской войны Коллиера и (из всех ранее неупомянутых удобств!) три фонарика, чтобы помочь им пройти через темное здание. Чарити шла впереди, покачивая лучом фонаря взад-вперед, за ней следовала Сноуи, которая держала луч на пыльном полу, опасаясь дыр, в то время как Писатель держал луч на идеальной, молочно-белой заднице Сноуи.

Через другие двери они вошли в темную часовню, увешанную гирляндами паутины; отовсюду доносился запах плесени.

- Похоже на то, - сказала Чарити.