Готика Белого Отребья (ЛП)

Он решил вернуться к этой техно-шараде позже, а сейчас мудро решил начать писать новый роман. Но через несколько мгновений он обнаружил, что делает то же, что и большинство писателей в подобной ситуации: он медлил. Он встал со стула и принялся осматривать многочисленные тома на полках. Это была приятная мысль, и он снова перефразировал доктора Джеймса из своего рассказа, что-то вроде: «Тот, кто тратит львиную долю своего времени на чтение или письмо, более склонен, чем большинство других людей, обращать внимание на большие скопления книг». Прогуливаясь глазами по полкам, он, прищурившись, разглядывал книги в мягких обложках, его всегда поглощало это занятие; проходя мимо книжного магазина, он непременно останавливался и внимательно изучал витрины; а если поблизости оказывалась библиотека или книжный шкаф, ему не нужно было полагаться на какого-либо помощника, чтобы найти то, что его интересует.

Издалека полки в вестибюле казались соблазнительными, но ближе это оказалось не так. Перед ним выстроились ряды старинных арлекинов в мягких обложках, а также Зейн Грей^[43] и Луиc Л'Амур^[44]. На другой полке стояли книги в твердом переплете, но все одинаково скучные: садоводство, местная кухня, "Ридерз Дайджест". Ради любви к Йохану Фусту! На полках не было ничего, что можно было бы почитать. На ближайшей к полу полке стояло еще несколько старых книг в твердых обложках, несомненно, очередной корм для массового потребителя. Он был слишком толст и ленив, чтобы опуститься на колени для более тщательного осмотра, но если бы он это сделал, то мог бы заметить “Дракулу” в желтой, пыльной обложке и подписанный экземпляр первого издания "Моби Дика", каждый из которых стоил, по меньшей мере, $10 000.

В следующем ряду, на уровне глаз появилась очень старая книга в твердом переплете. «В защиту Eпископства». Автор: архидиакон Джон Бенуэлл Хейнс; дата публикации: 1817.

- Интересно, - пробормотал Писатель, открыв наугад страницу, прочитал, нахмурился и закрыл старую обложку.

Сунув книгу обратно, он заметил, что первая книга на этой полке наполовину торчала.

Он был уверен, что минуту назад этого не было.

Еще больше странностей... Он вытащил эту книгу, она была новая, в твердом переплете, но совершенно без каких-либо надписей на ней. Очевидно, это был какой-то пустой дневник, потому что все страницы в ней были пустыми.

Точнее... Все страницы, кроме одной - самой первой.

ВСТРЕТИМСЯ В ДОМЕ КРАФТЕРА, ПРИДУРОК. ПРИНЕСИ ЛОПАТУ.

Писатель сглотнул. Снова всплыло имя “Крафтер” вместе с тревожащей его фамильярностью. Мой двойник снова наносит удар, - предположил он. Он начал обдумывать этот вопрос более глубоко, когда…

- Давай, милая, - раздался за его спиной металлический голос. Он исходил из его ноутбука. - Дай мистеру Эду повод для радости, и не трать на это весь день, а не то я разорву твою тощую задницу. Если ты не постараешься, то окажешься в Гудзоне.

Глаза Писателя расширились, миссис Говард резко подняла голову от стола.

- У вас всё в порядке?

Писатель бросился к ноутбуку и выключил звук.

- Извините, миссис Говард. Это одно из этих адских окон, всплывающих в моём компьютере.

- А, понятно. Кажется, я слышала про мистера Эда. Какое же замечательное старое телешоу!

- Да, эээ, да, действительно великолепное было шоу, - пробормотал Писатель.

К тому времени, как он добрался до ноутбука, там происходила безумная сцена. Очевидно, пока он изучал книжные полки, видеофайл с флэшки наконец открылся сам по себе.

На экране была изможденная, обнаженная белая девушка …

О, нет, нет, нет…

…она стояла на коленях под брюхом большой белой лошади с чёрными пятнами по бокам. Девушка мастурбировала блестящий розово-чёрный пенис животного. Она проделывала это левой рукой, в то время как правой рукой она держала прозрачный пластиковый кувшин, такой, как из тех, в которых подают “Kool-Aide”.

Писатель сделал немного погромче.

- Ну же, Чарджер, - уговаривала девушка. - Будь хорошей лошадкой и кончай для меня, потому что, блядь, если ты не кончишь в ближайшее время, я, блядь, повешусь.

В кадре появился посмеивающейся крупный широкоплечий мужчина с короткими волосами цвета соли с перцем; одет он был в костюм с галстуком. Ещё на нём была резиновая маска моряка Попая^[45] с вырезом вместо рта.

- Повесься, сука, только сначала скажи нам, когда решишься, чтобы мы могли заснять это.

За кадром раздался ещё один мужской смешок, очевидно, оператора:

- Да, как в тот раз, когда мы вздернули дочь комиссара, и пиздили её битой, как ёбанную “пиньяту”!^[46] А Болтун Микки трахал её, пока она ещё дергалась! Оги, ну разве не здорово же было в тот раз?

“Попай” посмотрел прямо в камеру.