Готика. Лорел (СИ)

Рассмеявшись только ему ведомой шутке, неизвестный мужчина приблизился к клеткам. Не удостоив вниманием вампира, он подошел к клетке Сэм и присел, что его глаза оказались на уровне ее груди. Девушку передернуло, и она отошла в угол камеры, подальше от неприятного ей человека.

— Я рад нашей встречи, прекрасная рыжеволосая дева. — Бархатным голосом начал незнакомец. — Могу я узнать ваше имя?

От его прекрасного голоса сразу потянуло в сон, но девушка не сдавалась.

— Ты не знаешь, кого пленил? Отпусти нас, если мы тебе не нужны. — Произнесла Сэм, подняв подбородок.

— Увы, как раз вы мне и нужны. Но не переживай, скоро все закончится. Наш Бог вернется и на земле воцаряться его законы. — Мужчина фанатично раскинул руки, перевернув их ладонями вверх, и поднял голову, распевая песни на неизвестном Сэм языке и пританцовывая.

Только сейчас девушка осознала, в какую беду они с Лорелом угодили. Это фанатики, культ Нового Бога, как они его называют. Сэм посмотрела на соседнюю клетку, где лежал ее Лорел. Сердце сжалось от одной мысли, что она снова может его потерять и теперь уже навсегда.

Культист все продолжал свои безумные танцы. Сэм закрыла глаза и погрузилась в воспоминания…

Дом был большим, двухэтажным, но обшарпанным и внутри пахло сыростью и старыми вещами. Лакей помогал ее отцу завести в дом мать, накрытую одеялом. Папа говорил, что с мамой все будет хорошо, что она выздоровит, и они снова будут счастливой семьей. Но Саманта знала, что с мамой. Ей рассказала одна старая служанка. Это не та болезнь, которую можно вылечить. Иногда маленькую девочку посещали ужасные мысли, что стоит убить маму и тогда они с папой смогут вернуться в город, и она снова будет с Лорелом. Но стоило высказать свои мысли отцу, как он со всей силы ударил девочку по лицу и запретил ей подходить к матери. Обида на отца и на мать росла в девочке, как сорняк. Ей хотелось их простить, но это чувство было сильнее ее. И однажды чаша терпения переполнилась. Мать не хотела умирать, да и как упырь может сам умереть? Отец кормил ее каждый день собственной кровью и прятал от солнца. Темнота была везде. Окна всегда были закрыты ставнями, а сама узница находилась в подвале дома за дверью, закрытой на замок. Девочка каждый день вспоминала тот кровавый день, когда она открыла комнату матери и увидела ту, тянущую к ней окровавленные руки, с безумным взглядом. Весь день она просидела под дверью любимой мамочки, надеясь, что это просто наваждение и, что сейчас она откроет дверь, и там будет мирно спать ее мама. Но за дверью постоянно скреблись и выли, и девочка не могла перестать плакать и звать папу. Отец с дядей вернулись лишь поздно вечером и были в ужасе от увиденного. Саманту и ее пришедшую в себя няню сразу увезли к брату отца, а сам глава семьи остался со своей любимой женой. Никто тогда не знал, что с ней. Лишь после осмотра врача, отец услышал страшный диагноз — «вампиризм». Отдав кругленькую сумму за молчание, отец девочки отпустил врача и, забрав дочь, уехал в глухую деревню молиться, в надежде, что боги услышат его и помогут его возлюбленной. Чудо не случилось. Годы шли, а прекрасная Оливия так и оставалась упырем. Уши ее заострились, лицо вытянулось, верхние клыки стали нависать над нижней губой, а глаза налились красным. Чарлиз впал в депрессию и сам стал походить на ходячий труп. Прислуга шарахалась от него в сторону, когда он проходил мимо, за глаза шептались о чудовище, живущем в подвале и воющем по ночам, жалели бедную девочку, которой приходилось жить в этом ужасном доме. Но однажды все закончилось в одночасье. Проснувшись рано утром от уже привычных кошмаров, Саманта спустилась вниз в столовую. Там уже сидела вся прислуга в количестве пяти человек: повариха, две служанки, садовник и управляющий. Все они были напуганы и о чем-то громко шептались. Когда Саманта вошла, все вдруг смолкли. Ее служанка повернулась к ней заплаканными глазами и бросилась обнимать девочку, умоляя ее не гневаться. Саманта потребовала объяснений и тут же их получила: ее отец убил ее мать, а потом и себя. Их трупы нашла прислуга час назад. Она думала, что ей будет больно от известия о смерти ее родителей. Но нет. Внутри ничего не шевельнулось, разве что волна облегчения прокатилась по телу. Теперь она свободна.

Очнувшись от дум, Сэм открыла глаза и снова посмотрела на Лорела, единственного родного в ее жизни человека. Нет, не человека, вампира. В пещере кроме них опять никого не было, и девушка попыталась разбудить Лорела, который уже в наглую спал, иногда похрапывая. «Странный вампир» — в очередной раз подумалось Сэм.

— Как тебе не стыдно спать, когда нас скоро принесут в жертву?! — Кричала Сэм, дергая за прутья клетки, будто пытаясь их оторвать.

Глаза вампира медленно открылись, и Лорел увидел серые глаза своей подруги. Рыжие волосы разметались по плечам, а от влажности еще сильнее стали виться, напоминая кудрявую шапку.

— Как же ты прекрасна, когда злишься. — Прохрипел Лорел, пытаясь подняться.