Готика. Становление

– Да, – достал я свёрток из дорожной сумки, – мне даже не пришлось ничего делать. Корристо сам отдал её после вашего послания… Ещё он написал ответное письмо.

– Некоторых жизнь ничему не учит. Он сентиментален, будто маленькая девочка. Давай сюда.

Ксардас развернул свёрток на столе. В нём оказалась книга в чёрном кожаном переплёте и небольшой конверт, запаянный личной печатью Корристо.

– Даже письмо потрудился написать. Сколько мне чести! – прокомментировал Ксардас, – пожалуй, лучше начну с него. Наверняка друг решил предостеречь меня от продолжения мракобесной работы. Судя по слабому магическому фону, он даже снабдил своё послание подсветкой, чтобы я мог получше разглядеть его каракули, – усмехнулся волшебник.

Маг разорвал конверт и углубился в чтение. От письма и вправду шло слабое свечение. Отвернувшись от мага, я принялся с интересом разглядывать пленных орков. Неожиданно резкая вспышка света озарила помещение. Инстинктивно я зажмурился, но, несмотря на это, ещё какое-то время зрение не возвращалось. Ксардас вскрикнул и цветисто выругался, неподобающе для человека такого возраста и положения. Спустя несколько секунд сквозь хлынувшие слёзы я смог разглядеть силуэт мага, приложившего ладони к лицу. Похоже, он попал в самый эпицентр вспышки.

– Что случилось? – недоумённо спросил я.

– Чёрт! Как он сделал это? – вместо ответа воскликнул Ксардас. Его голос дрожал то ли от злости, то ли от боли.

Маг начал шарить руками в карманах своей мантии. Ослепление уже почти прошло, и я смог разглядеть колдуна. Глаза старика налились кровью, и казалось, будто вот-вот лопнут от распирающего их внутреннего давления, рот исказила еле сдерживаемая боль.

– Помоги мне найти лечебный эликсир, – стиснув зубы, прорычал Ксардас, доставая из кармана несколько синих и красных бутылочек объёмом всего по несколько миллилитров, – он в красном флаконе, но я ничего не вижу.

Сомнение охватило меня. Ксардас был уязвим, как никогда. Одно заклинание, а лучше непосредственный удар руной в висок, и он покойник. Больше не будет проблемы обезумевшего мага, предавшего орден и несущего угрозу всей долине. Да, так бы, возможно, я поступил до того, как вернул память. Но теперь, я отчётливо знал, что Ксардас – единственная реальная надежда когда-нибудь разорвать оковы магического барьера и выбраться на свободу. Убить его означало похоронить последний шанс, оказаться вечным пленником искрящегося небосвода. Нет, этого нельзя было допустить.

Я взял из протянутой ладони мага красный бутылёк. Ксардас поспешно спрятал остальные пузырьки обратно в карман, взял лечебную эссенцию, откупорил зубами флакон и вылил его содержимое прямо на свои воспалённые, выкатывающиеся из орбит глаза. Зелье зашипело, смешиваясь с обожжённой плотью и кровью. Маг по всей видимости испытывал в этот момент невероятные страдания, но сдержался, не издав ни звука.

– Бывало и похуже, – наконец, процедил он сквозь зубы. Как-то раз меня поджаривали живьём.

Ксардас на ощупь добрался до стола и сел на свой стул. Лечебное зелье действовало, и магу становилось лучше. Он снова заговорил:

– Похоже, я допустил непростительную ошибку. Гордыня и самоуверенность одолели меня. Что ж, да будет так. Скажи мне, Мильтен, предупредил ли тебя твой учитель, о том, что вложил в письмо ослепляющую вспышку?

– Нет. Я ничего не знал об этом. Он лишь сказал ни при каких обстоятельствах не открывать свёрток.

– Будем считать, что я тебе верю. В таком случае, я недооценил этого интригана. Похоже, ему не только нет дела до жизней тех несчастных следопытов, но и совершенно безразлична судьба собственного ученика. Думаю, он прекрасно понимает, что после такого представления ты нежилец. Как минимум, ты сам мог тоже лишиться зрения.

– Лишиться? Вы думаете, что ваши глаза не восстановятся?

– Глаза? – засмеялся маг, – я думаю, что от них мало что осталось, погляди сам.

Он поднял на меня лицо и открыл морщинистые веки. Вместо серых проницательных глаз мне предстало месиво из запёкшейся крови. Даже кожа лица покраснела от такого сильного светового импульса.

– Мне жаль… – произнёс я с искренним сочувствием, на что Ксардас рассмеялся.

– Я не нуждаюсь ни в чьей жалости, глупец. Корристо сам не понимает, какую опасную игру затеял.

– Вы будете мстить? – с тревогой уточнил я.

– Нет… По крайней мере не сейчас, – задумался старик, – я не могу себе позволить отвлекаться на такие пустяки.

Меня поразило, как Ксардас отреагировал на своё ослепление. Неужели, его это так мало встревожило? Или же это умелая игра, чтобы я оставался на его стороне?

– Но как вы собираетесь продолжать исследования, если больше не можете читать и делать записи?

– Записи, – хмыкнул маг, – от них, как ты мог сегодня убедиться, одни проблемы. Лучшее место для хранения информации – это собственная голова. В ней хотя бы можно быть уверенным, как в самом себе.

С этим странным высказыванием было не поспорить, но ответа на вопрос я не получил, поэтому переспросил:

– Но как же книги, свитки, древние рукописи?