Готика. Становление

Несмотря на все вышеописанные достоинства, меч Шрама выглядел блёкло по сравнению со сверкающими на солнце полированными клинками даже рядовых стражников. Тем не менее, клинок всё равно внушал трепет благодаря своеобразной слегка изогнутой несимметричной форме. Трудно сказать, как правильнее называть это оружие – мечом, саблей или вовсе ятаганом. В манере исполнения чувствовались южные традиции, и скорее всего меч был родом из когда-то могучего города Сетариф, который во времена расцвета Великой Империи Робара Первого был центром обширной провинции, включающей большую часть Южных островов. Спустя годы этот осколок империи распался на множество мелких княжеств, захирел и превратился в сырьевой придаток могучих соседей – Миртаны и халифата ассасинов.

С юга вывозили всё, что можно, начиная от специй и экзотических фруктов, заканчивая рабами и небольшими кораблями, массово производимыми на маленьких верфях. Кораблестроение было важнейшей отраслью, как в Сетарифе, так и в других островных княжествах. Производимые на Южных островах корабли обеспечивали не меньше двух третей от потребности негоциантов всего ведомого мира. Преимущество на море и удалённость от континента спасали юг от полного захвата Миртаной. Некоторые бароны формально признавали короля Робара Второго своим сюзереном, но из-за недавнего нашествия орков и эти немногие начинали подумывать о полной самостоятельности, учитывая относительное спокойствием в их собственных землях.

Из-за затянувшейся войны с орками, пользуясь возможностями, которые даёт хаос и разруха, тысячи искателей приключений, словно мухи на мёд, устремились с Южных островов к берегам Миртаны в поисках славы и богатства. Одни становились пиратами, наживаясь на недальновидных торговцах, поскупившихся нанять достойный эскорт. Другие предпочитали твёрдую почву под ногами и отправлялись вглубь континента, где, как правило, становились наёмниками или солдатами удачи, используя любую возможность, чтобы подзаработать. Именно к породе сухопутных крыс, как говаривал Торлоф, относились Торус и Горн, хотя в колонии было немало народу и из первой группы – бывших пиратов и невезучих контрабандистов, нарвавшихся на военные патрули.

В общем, клинок Шрама, в отличие от меча злополучного Клинта, не отличался вычурностью и показным богатством, зато мог привести в немой восторг любого настоящего ценителя оружия. Этот меч был достоин короля. Сам Шрам, казалось, не придавал никакого значения висящему на поясе оружию, даже не потрудившись дать ему имя. Неведомо, как такое сокровище попало в руки телохранителя Гомеза. Возможно, оно было трофеем, добытым ещё во время восстания, а может, подобно многим другим предметам роскоши, было привезено из внешнего мира по особому заказу. Сам Гомез не расставался с двуручным «Гневом Инноса», который, хоть и был крайне тяжёл, но зато мог одним своим видом заставить уважать владельца.

Шрам стоял ухмыляясь, и будто бы наслаждался потоком ненависти, который обрушили на него недовольные зрители. Люди, подобные ему, будто бы питались эманациями страха, злобы, страданий и отчаяния. Эти чужие эмоции укрепляли их, делали сильнее и увереннее, создавали ощущение превосходства. Однако, стоило кому-то проявить стойкость и спокойствие, как эти энергетические вампиры, купающиеся в энергии низменных чувств, становились беспомощными и сами начинали выходить из равновесия, распаляясь всё больше в тщетных попытках пронять крепкого духом человека. Шрам прекрасно знал, что никто не сможет ему помешать и не выгонит с арены, ведь Гомез уже дал своё согласие на этот бой и слегка кивнул в ответ на вопросительный взгляд Скатти, пытающегося понять, как вести себя в этой неловкой ситуации. Уловив желание барона, распорядитель турнира призвал зрителей к спокойствию и спросил, есть ли среди последователей Спящего добровольцы сразиться со Шрамом, минуя жребий.

Доброволец нашёлся. Пока Шрам, ухмыляясь, рассматривал ряды послушников и стражей болотного Братства, мускулистый загорелый человек показался совсем с другой стороны, уверенно ступив на арену, будто на порог своего дома. Он был лыс, как и все посвящённые в секту, щёки его украшали витиеватые татуировки. На плечах смельчака красовались железные наплечники, а тело прикрывала кольчуга, у пояса переходящая в боевую юбку, гораздо более презентабельную, чем носили послушники. Помимо юбки, ноги были защищены кольчужными штанами и обитыми железом сапогами. Внушительной толщины наручи, хотя и были на первый взгляд неоправданно тяжелы, зато в битве, пожалуй, могли с успехом заменить щит.