Готика. Становление

Лестер оказался где-то посреди толпы, у него не было сил активно действовать. Как и остальные, он был потрясён случившимся. Я же видел, что дело не только в удивлении. Лапы демона не ограничились Кор Галомом – его влияние успело осквернить всех собравшихся. Я не видел этого внешне, но где-то внутри чувствовал это настолько точно, что не оставалось никаких сомнений. Корень нынешнего безумия Лестера был именно в этой церемонии, энергии демона, просочившейся через юнитор. И остальные члены секты были не в лучшем положении. Что же стало с последовавшими за одержимым Кор Галомом в орочьи земли, можно было только догадываться. Ясно было только то, что их уже ничто не спасёт.

Воспоминание угасло, и тьма нахлынула вновь, окутав непроницаемой пеленой.

***

– Довольно! – выкрикнул я в отчаянии, но слова не материализовались, так и оставшись мыслями, – изыди, Спящий! Оставь Лестера, он не принадлежит тебе! Не тебя он звал в своих молитвах! Не тебе клялся в верности! Ты обманом подменил понятия и Юберион отрёкся от тебя перед смертью. Все послушники Братства свободны от ложной присяги!

Мне никто не ответил. Лишь пустота и ощущение бездонной пропасти наполняли пространство.

– Молчишь? Услышь же моё слово! Как обитатель сего тела, велю тебе его покинуть! Я Мильтен, маг огня, и надо мною ты никогда не будешь властен! А Лестера верни обратно, не для тебя он предназначен!

Пространство словно раскалилось, я ощутил сопротивленье и злобу где-то в отдаленье. И вдруг почувствовал чужое, но не враждебное присутствие. И тогда всё кончилось.

***

Я открыл глаза и увидел небо в голубых переливах барьера. Дышалось как-то с трудом, я шмыгнул носом и кашлянул, чтобы прочистить горло.

– Неужели! – послышался поблизости знакомый голос Диего, – он наконец-то пришёл в себя!

– Кажется и Лестер шевелится, – раскатисто ответил Горн.

Я поднёс к лицу руку и сразу заметил широкие рукава красной мантии. Слава Инносу! Я вновь был самим собой. Блуждание по чужим воспоминаниям успело мне порядком надоесть. Я встал, разминая затёкшую руку – поза, в которой я уснул, по-видимому, была не очень удобной.

– Как ты? – обратился тем временем Горн к оклемавшемуся Лестеру.

– Вроде нормально, – неуверенно ответил послушник и помассировал висок, – как будто даже в голове немного прояснилось. Но боль будто бы только затаилась, я всё равно её ещё ощущаю.

– А ты как, Мильтен? В себе? – дошла очередь и до меня, – план сработал?

– Да… Думаю, что да… – неуверенно пожал я плечами, сам пытаясь понять, что только что пережил. Быть может это всё было сном? Мои сомнения развеяла следующая фраза Диего:

– Ну что, Лестер, больше не будешь пытаться нас дурачить? Теперь-то ты в своём теле?

– Что? – непонимающе переспросил послушник, – ты о чём вообще?

Диего рассмеялся:

– Вот видишь, Горн, я ж говорил, что болотник до добра не доводит. Кажется, ты мне задолжал десятку.

– Эх, Белиар подери! – выругался Горн, доставая руду из мешочка на поясе, – держи. Но ты бы видел какими глазами он тогда на меня смотрел!

– Да-да, – усмехнулся следопыт, – чуть не разорвал тебя на куски голыми руками. Это я уже слышал!

Лестер смотрел на друзей непонимающим взглядом, переводя взгляд с одного на другого.

– Я что-то пропустил? – спросил он, наконец.

– Ага! Своё собственное представление. Ты что, совсем не помнишь, что ты какое-то время считал себя Мильтеном? И про то, как чуть не бросился на Горна?

– Нет… – замялся Лестер, – но мне будто бы снились странные сны… Правда я не помню ни одного из них.

– А ты что скажешь по этому поводу, Мильтен? Так и задумывалось? – обратился ко мне Горн.

– Ну, я предупреждал, что бывают всякие осложнения. Но ведь никто не пострадал?

– Нет, если не считать перепачканных штанов Горна, – съехидничал Диего.

– Да хватит уже! – недовольно рявкнул наёмник, – вовсе я не испугался! Просто на всякий случай решил поверить его словам.

– Ага, – не унимался Диего, – дай ему ещё пару косяков, и он тебе назовётся самим Инносом, причём с самым убедительным видом.

Немного подумав, я не стал разубеждать Диего. Неведение в данном случае было лучше для всех. Кроме того, не хотелось признавать, что я прошёл по самому краю пропасти, чуть не погубив и себя, и Лестера. Моя самоуверенность была тому виной – нельзя было без надлежащей подготовки вступать в схватку с таким опасным противником. Демону Ксардаса по силам до Спящего было так же далеко, как мышке-полёвке до медведя. Но как же приятно было вновь вернуться в своё тело, почувствовать лишь свои мысли, окунуться в собственные воспоминания.