ГоТМ. Книга 2

Тигрольву надоело грызть Брута, и он кинулся на Стива, пробуя на прочность и его. Монстр попытался вцепиться клыками в горло, заглотив визжащую голову Стива. Брут, в мыслях посмеявшись своей невнимательности, метнулся к шее с торчащими прутьями, запрыгнул на спину зверю. Тот вздыбился от неслыханной наглости, заревел в возмущении. Брут вовремя схватился за торчащий конец прута, заставляя монстра взреветь от боли и рвануться во всю прыть, попинывая волочащегося и верещащего Стива и спотыкаясь об него. Брут, сомкнув от натуги губы в тоненькую полоску, расшатывая вытягивал из плоти глубоко вонзившееся древко. Из раны стремительно потекла бурая кровь, а монстр, словно оказавшись на горячих углях, закрутился на месте, пытаясь скинуть с седока. Брут принялся всаживать острие в шею хищника в попытке задеть сонную артерию. Раны были не серьезные, но больнючие, и это заставляло зверя юлить и нервничать все сильнее.

– На тебе гадина! – закричал Стив, ухватившись за древко, торчащее из лохматой гривы в области горла, вырвав с причмокнувшим звуком, а затем с силой вонзив рядом.

Зверь оглушительно ревел, извивался в безумной пляске, отбегал на некоторое расстояние, но избавиться от назойливых, неуязвимых врагов ему не удавалось. С каждой раной, с каждым новым ручейком вытекающей крови, зверь становился слабее и апатичнее. И, наконец, хрипя и постанывая, попросту рухнул в бессилье в траву, не противясь больше постигнувшей его участи. А парни с зачарованным остервенением на лицах все продолжали наносить кровоточащие раны одну за другой. И лишь раскатившийся по саване рев, более молодой и более энергичный, заставил их застыть и прислушаться. Брут глянул на Стива обслюнявленного, залитого кровью с ног до головы и перемазанного налипшей к крови землей и стебельками трав, приставил палец к губам.

С минуту слышался лишь шелест трав, задевающих друг о дружку, покачиваемых ветром. Переглянувшись, они тяжело поднялись на ноги, но словно ожидая именно этого из травы к ним взметнулся еще один, такой же яркий, как всепоглощающее пламя пожара, с косматой гривой, цвета чернозема, бот-тигролев. Но допрыгнуть он не успел, так как в него, знакомыми плевками, влетело три голубоватых сгустка силового поля. Брут завертелся, пытаясь определить место, откуда был выпущен залп сгустков и вдруг заметил невдалеке двигающуюся от кургана знакомую фигуру. А точнее, знакомый робокостюм, что возвышался футуристическим артом над сухой полутораметровой выжженной солнцем травой. Глянув на перепачканного Стива, неверяще протирающего ладонями глаза, Брут рванулся по направлению к фигуре. Раскрыв глаза и с секунду глядя на натягивающуюся веревку, тот в ужасе распахнул веки и с прытью рванул вслед.

– Надо было хоть путы разорвать о клыки! – нелепо кидая связанные руки из одного бока в другой, крикнул белобрысый.

– К черту такие мучения! Там же Феликс, что-что, а нож у него по любому есть.

– Твою мать! Смотри! – уже не так остервенело перебирая ногами, не своим голосом вскрикнул Стив.

Но Брут и сам это видел. Но сперва он услышал, как над травой вновь проревело грозное, высокопарное рычание, словно говорящее: «Я раздеру тебя на куски, я сожру тебя и накормлю тобой весь свой прайд! Я здесь Всея!». А затем и увидел, как в океане растительности к технику стремительно подплывает флотилия из четырех тигрольвов. Феликс развернулся лицом в их сторону, направил пушку, окрашивая воздух синевой. Одного из хищников тут же сразило, повалив его безжизненной биомассой, но трое, мгновенно рассредоточившись, принялись окружать врага. Второй и третий сгустки с легкостью попали в цель, валя ближайшего зверя, но те, что заходили с боков, успели вспрыгнуть и, опережая в скорости робокостюм, повалили техника в траву. В небо салютом устремились залпы сгустков. Одна из кошар взвизгнув, отпрянула и отбежав в сторону, завалилась на бок.

Парни припустили со всех ног, но медленный Стив не позволял Бруту бежать быстрее, чем мог сам. Вдали слышалась возня и, порыкивающее причмокивание, словно пасть впивается в теплую плоть и с наслаждением посасывает, вбирая в себя кроваво-сочный вкус мяса.

– Нет, нет, только не это… – запричитал Брут, нехотя переходя на шаг и неуверенно подбираясь ближе.

Увидев огромную тушу лежащую в зарослях, Брут моментально пригнулся, знаком приказав белобрысому проделать тоже самое и вести себя, как можно тише. Он ступал осторожно, выдержанно, самому себе напоминая хищника, завидевшего добычу. Оставался последний шаг, еле дыша, он отодвинул рукой пучок последних торчащих стеблей травы, после которых открывалась небольшая примятая от развернувшейся минутой ранее борьбы. У противоположенной стороны лежал Феликс, отчасти придавленный тушей громадины.

Парни вышли на поляну, вскинув веревку, собранную посередине в петлю, и медленно подпирались к исполосованной черными линиями спине тигрольва. Тот, причмокнув, недоброжелательно рыкнул, заставив охотников вжаться в свои места. Но не никакого движения не последовало и тут Стив, словно кое-что осознал тихонько позвал:

– Феликс…