Готова на все (СИ)

То ли поддерживая, то ли волоча обессилевшую женщину за собой, Эля поднялась вместе с ней на третий этаж. Поглядела на дверь квартиры и досадливо вздохнула. Ох, разлюбезные коллеги, ладно, организовывать похороны никто не хочет, но хоть с вдовой-то посидеть могли бы! Бросили человека одного в таком состоянии – и пожалуйста, поехала в морг, а дверь оставила открытой!

Профессорша нашарила в сумочке ключи, шагнула к дверям. Остановилась, в недоумении разглядывая приоткрытую створку:

- Что это, Эля? Я же запирала! Я точно помню! – и она потянулась к ручке.

Эля резко ухватила ее за плечо.

- Знаете, что: вы спуститесь на площадку ниже. На всякий случай. Пожалуйста.

- Но зачем, я… - начала протестовать та, но Эля уже почти толкала ее, заставляя сойти вниз по лестнице. Жена Савчука спустилась на шаг, другой, наконец, сбежала на один пролет и остановилась у окна, испуганно поглядывая на Элю.

Эля замерла возле двери. Позвать шофера снизу – неизвестно, пойдет ли, вон, гроб грузить отказался. Правильнее всего было бы сразу звонить ментам – если это воры, вдруг они еще там? Но может и сама вдова в расстроенных чувствах позабыла запереть входную дверь, и в квартире сейчас тишь да гладь? Встречаться с милицией лишний раз Эле не улыбалось.

Она резко выдохнула – раз надо, делай! – и потянула створку за край. Та легко распахнулась. Эля шагнула в коридор.

В первую минуту ей показалось, что ничего не случилось. Беспорядок, царивший в коридоре, в принципе, могла учинить и сама вдова. Что-то искать в коридорном шкафчике и вывалить все на пол. Торопясь, на бегу опрокинуть легкую тумбочку. А плафон с коридорной люстры снял еще сам Савчук. При жизни. Лампочку вкрутить хотел. Ага, а лампочка оказалась бракованной и он в досаде саданул чем-то тяжелым по стеклу плафона.

Позабыв о возможной опасности, Эля метнулась в комнаты. В квартире царил разгром. Выброшенные из шкафов вещи грудами лежали на полу. Телевизор развернут экраном к стене, задняя панель сорвана – веселой радугой наружу свисали разноцветные провода. Сквозь распахнутую дверь туалета видно, что крышка бачка валяется на полу. Кухня казалась творением безумного абстракциониста – аккуратненькие, словно их специально расставляли, на полу высились конусообразные горки высыпанных из пакетов круп. Эля непонимающе уставилась на мойку – заполняя ту до краев, тяжело хлюпала какая-то густая желеобразная субстанция. Наконец до Эли дошло – это же варенье! Кто-то планомерно вылил в мойку все имеющееся в доме варенье – опустошенные банки рядами стояли на кухонном столе. Выдернутые из горшков растения пушистой вязанкой лежали под окном, земля в горшках была вскопана, будто в ней рылась целая стая обезумевших котов.

Эля медленно отступила от порога и придерживаясь за стену, побрела к выходу. В голове вертелся беспорядочный вихрь из «кто-зачем-почему?», и лишь один тягостный вопрос был стабилен и неподвижен, словно вывешенный в мозгу плакат: «ну и куда еще покойника поверх всего этого?»

* - Извините?

- Извините меня, сэр. Конечно, вы не сможете помочь.

** Если вы скажете мне, что случилось, я попытаюсь…

*** Мы должны погрузить… это в машину!

**** Примите мои соболезнования, мадам.

****** Вот так, леди. Вы поезжайте, очень холодно.

Глава 12

Эля выбралась на площадку и потерянно поглядела вниз, в худую спину уставившейся в окно савчуковской жены. Ну и что ей сказать? «Вы не расстраивайтесь, но у вас не только мужа убили, а еще и квартиру разгромили, зато вам теперь столько убирать придется, что горевать времени не будет!». Эля почувствовала, что сейчас разревется.

Жена Савчука отвернулась от окна и бледно улыбнулась замершей у перил Эле:

- Ты говорила, случайный человек, а он, вон, приехал… - она кивнула на окно.

Эля сбежала вниз по ступенькам и прильнула к окну, напряженно вглядываясь сквозь покрытое морозными узорами стекло.

Во двор въезжала знакомая щегольская машина. Белые крупинки снега ярко и празднично смотрелись на васильково-синем капоте.

- Так, - растерянно произнесла Эля и потерла ладонью лоб, - Ну и как это прикажете понимать?

Дверца машины распахнулась, и длинноногий американец выбрался наружу. Будто старому приятелю кивнул шоферу катафалка и запрокинув голову, принялся изучающе разглядывать окна дома. Его лицо, до смуглоты загоревшее под далеким южным солнцем, ярким пятно выделялось на холодной снежной белизне двора. Неизвестно, как американец смог что-то рассмотреть сквозь подернутое морозом стекло, но приезжий вдруг заулыбался национальной улыбкой и приветственно замахал рукой.

Эля отпрянула от окна и сдавленно выругалась сквозь зубы так, как никогда еще не ругалась со времен студенческой практики на заводе. Испуганная профессорша резко отпрянула.

- Я сейчас… - сломя голову Эля бросилась вниз по лестнице. Распахнула дверь подъезда и остановилась, щурясь от метущей в лицо ледяной крошки.

Американец шел ей навстречу, улыбаясь, словно ближайшей родственнице после долгой разлуки: