Готова на все (СИ)

Вокруг все было таким же черно-белым, как и на экранах мониторов. Выстроившиеся вдоль дороги деревья больше не напоминали кружевной ажур. Снег все мел и мел, заметая их в белые курганы. Резкий, рвущий душу скрип гнущихся под тяжестью ветвей заставлял Элю вскрикивать на бегу. Валящиеся с небес крупные хлопья залепляли глаза, леденели на волосах. Эля чувствовала, что слепнет. Она отчаянно заметалась, пытаясь сквозь плотную занавесь метели разглядеть дорожку к вольерам.

И в этот момент через сплошную осыпь снегопада, сквозь плотную стену заснеженных деревьев до нее донесся отчаянный крик:

— Это не мой папа! Пусти, пусти! Ты не папа, пусти!

— Ясь! — страшно закричала Эля и соскочив с тропы, бросилась напрямик в самую гущу деревьев.

Легкий, рассыпчатый, еще не слежавшийся снег подался под ней, и она провалилась по пояс. Отчаянно рванулась вперед, разбивая своим телом снежную целину перед собой, упала на четвереньки, проваливаясь еще глубже…

— Мама, мамочка! — дальше и глуше закричал Ясь.

Эля взвыла, как гибнущая собака, и на четвереньках, тоже как собака, поползла-побежала на этот зов. А тоскливая безнадежность: «Не успеешь, не успеешь, не успееш-шь!» вместе с ветром свистела ей в уши.

Высоко закидываясь в стремительном беге, длиннющие, как у дяди Степы-милиционера, ноги пронеслись мимо ее носа. В снегу остались крупные рифленые отпечатки ботинок. Эля подняла голову. Прижимая к уху мобильник и крича что-то на бегу, Цви лавировал между деревьями. Сильно отставая от длинноногого американца, за ним вдогонку мчались черно-белый, как и весь окрестный пейзаж метрдотель, обрамленный зелеными куртками охранников.

Словно пловец в последнем усилии, Эля прянула вперед и выкатилась на запорошенную снегом, но все же твердую боковую тропу. Страшным усилием вздернула себя на ноги и сломя голову побежала вслед за Цви, отчаянно надеясь, что тот бежит куда надо.

Ясь больше не кричал.

Постанывая от нестерпимого ужаса, Эля швырнула вперед неподатливое тело — будь он проклят, этот неуклюжий, заплывший жирком мешок, шевели ногами, сволочь! Мимо промелькнул вольер с тревожно мечущейся лисой, впереди замаячила темная громада стены… И тут Эля увидела.

Растерянная нянька Наташа, безобразно-нелепо растопырив ноги, сидела в глубоком снегу, словно кто-то с силой пихнул ее туда. А впереди, зажав брыкающегося Яську под мышкой, бежал к стене человек в камуфляжном комбинезоне. Эля увидела как отчаянно лупят воздух маленькие Яськины ножки в коричневых сапожках, и наддала из последних сил. Снег проваливался под двойной тяжестью похитителя и ребенка. Эля с восхитительной, кружащей голову радостью поняла — она успеет!

Укол острой, оглушающей растерянности заставил ее споткнуться на бегу, теряя драгоценные секунды. Ну догонит она похитителя и что она с ним сделает, с таким здоровенным?

Да хоть зубами загрызет! Она прыгнула вперед…

Но Цви успел раньше. Налетев со спины, он с силой всадил вытянутую, будто кинжал, ладонь камуфляжнику под почки. Камуфляжник выдал скрипучий, полный задушенной боли вскрик, рухнул в снег… Но тут же, не выпуская ребенка, перекатом ушел от нацеленного ему в горло удара американца. Вскочил, волоча брыкающегося Яську, рванул к стене.

Над стеной снова показалась голова — в круглой черной шляпе. И легко, будто даже не перескочив, а перепорхнув через стену, в заснеженном парке приземлился молоденький еврей-ортодокс в черном лапсердаке под яркой молодежной курткой. Взметнувшиеся пейсы опали на плечи. Не теряя ни секунды, юноша кинулся наперерез похитителю.

Прижимая к себе Яську, камуфляжник вильнул в сторону. Увернулся от набегающего сзади Цви и не разбирая дороги, помчался вглубь парка — прямо на Элю. Взметывая вокруг себя снег, похититель несся на нее.

На лице камуфляжника, впервые увиденное ею без маски, красовалась едва зажившая необычная круговая царапина. Такую мог оставить только иззубренный край старой консервной банки, с размаху впечатанный в физиономию.

Похититель тоже увидел Элю и морда его стала такой страшной, что Эля поняла — ей его не остановить. Не удержать, не вырвать сына из его рук. Она слаба. Она не справиться. Он просто сметет ее, даже не заметив, и унесет Яся.

Бешенный взгляд налитых кровью глаз полоснул по ней.

Истошно взвизгнув, Эля метнулась прочь с дороги камуфляжника…

Подскочила к нависающему над тропой невысокому разлапистому дереву — и с безумной силой отчаяния грянулась в него всем своим весом.

Дерево содрогнулось и жалобно заскрипело.

Похититель дернулся на этот скрип, задрал голову…

Тяжеленная шапка снега сперва медленно, потом все ускорясь и ускоряясь скользнула с ветвей.

— Б…я! — успел только вякнуть камуфляжник, когда целый сугроб свалился ему на голову, погребая под собой и его и Яську.

По лягушачьи растопырив руки-ноги, Эля ухнула поверх сугроба. Под ней забилось что-то большое и сильное, но в эту секунду она увидела просвечивающееся сквозь снег красное и обеими руками вцепилась в прорезиненную ткань куртки. Изо всех сил дернула — снег раздался и Эля покатилась, крепко прижимая Яся к груди.