Готовимся к родам

Я была поражена невероятной разницей между двумя родами, а также моими ощущениями. Я планировала, что когда-нибудь стану инструктором по родовспоможению, и шесть лет спустя мое желание исполнилось. Я проходила обучение этой профессии, и одновременно мы с Биллом посещали курсы для молодых родителей, готовясь к появлению на свет нашего третьего ребенка. Мы жили в Канаде, в городе Торонто, и к этому времени отношение к родам изменилось. Супружеские пары стали более информированными, и врачи с готовностью прислушивались к пожеланиям «пациентов». Женщины больше не хотели мириться с ролью пациентки — как бы то ни было, а беременность — это не болезнь. Из трех моих родов в больнице эти были ближе всего к идеальным. Биллу разрешили быть рядом со мной до самого конца, и теперь мы знали о том, как важно сразу же покормить малыша и не разлучать его с матерью. Роды начались в полночь с разрыва плодного пузыря, после чего последовали сильные и длительные схватки, которые постепенно учащались. В больницу мы поехали в 12.45 дня, и большую часть времени, проведенного в предродовой палате, заняло бритье лобка и заполнение анкеты — раздражающие и отвлекающие процедуры, поскольку единственное, чего я хотела, это сосредоточиться на схватках. Не успела я расслабиться и почувствовать, что справляюсь со схватками, как, к своему величайшему удивлению, ощутила необходимость тужиться. Меня тут же осмотрели, и выяснилось, что раскрытие шейки матки составляет 5 сантиметров, причем процесс продвигался «очень быстро». Следующие несколько схваток были очень сильными, желание тужиться все усиливалось, и поэтому мы поспешили в родильную палату. Я так сконцентрировалась на дыхании, чтобы удержаться от потуг, что даже не замечала Билла, пока не оказалась на родильном столе.

Самой тяжелой частью родов оказалась дорога из дома в больницу, затем перемещение из предродовой палаты в родильную, а также неприятные и отвлекающие процедуры. Было бы гораздо комфортнее устроиться в уютном гнездышке — чтобы тебя не торопили и к тебе не приставали. Как только мои ноги привязали ремнями и приказали тужиться, я испытала огромное облегчение. В этот момент ко мне подошел врач и предложил вдохнуть какой-то газ, который «снимет 70 процентов боли». Я была слишком занята и просто не обратила на него внимания. Слава богу, рядом был Билл, который объяснил, что я не нуждаюсь в помощи. Мы хотели избежать эпизиотомии, но в последний момент врач решил прибегнуть к этой процедуре. Еще одно усилие, и я почувствовала, как прорезывается головка ребенка. Мне сказали, чтобы я перестала тужиться, а Билл взял меня за руку, взволнованно глядя на голову своего ребенка, — ведь он не присутствовал при двух первых родах. Он помог мне приподняться, чтобы я тоже посмотрела. Одну или две минуты я отдыхала, и мы вместе наслаждались видом ребенка, еще наполовину спрятанного в моем теле. Эти прекрасные мгновения мы никогда не забудем, хотя осознать их значение смогли гораздо позже. Тогда мы лишь с благоговейным трепетом смотрели на нашего сына. Мое следующее усилие, в 1.25 дня, было самым эффективным — показалось одно плечико, затем другое, и вот уже бело-голубое тельце новорожденного поднято на всеобщее обозрение. «Привет, Питер», — сказала я, и сына положили мне на живот, обернули зеленым полотенцем, а его красное личико повернулось к моему лицу. Мы с Биллом расслабились и с восхищением смотрели на сына. В этот момент мы осознали, как важно для отца присутствовать при рождении ребенка, — это помогает формированию близости между ними.

Перед тем как врач оставил нас одних, я спросила его, как скоро мне можно будет покормить Питера, и приятно удивилась, что он тут же дал указание медсестре, чтобы она помогла мне покормить новорожденного. Мне хотелось плясать от радости. Впервые мне позволили покормить ребенка сразу же после родов. Меня вымыли, и медсестра принесла Питера для первого кормления. Ночью, когда я не спала и вспоминала роды, мне казалось странным, что сына нет рядом. Воспоминание о том, что я держала в руках и кормила сына, помогло мне осознать факт материнства. Близость, которую мы испытали во время первого кормления, была очень важна для меня. Разлучать нас на ночь было совершенно необязательно. В следующий раз мне принесли его покормить в 9 часов утра, и мы потеряли драгоценное время общения — ночью я все равно не сомкнула глаз.