Готовность номер один

Сразу после прибытия в Кировоград майор Кондратков собрал командный состав полка.

- Едем в Куйбышев за самолётами, - сообщил он.

Мне предстояло получить карты на весь маршрут изучить трассу предстоявшего перелета.

Все разошлись выполнять задание. Мы с майором Кондратковым остались вдвоем.

- Работы предстоит невпроворот, - сказал командир полка. - Самолёты перегнать своим ходом из Куйбышева, во-первых, и, во-вторых, это более сложная задача: обучить лётчиков двух других полков полётам на Илах. - Он на минуту сосредоточено задумался, а потом продолжил: - Проконтролируй лётный состав. Особо проверь, как пилоты умеют настраивать радиополукомпас.

- Есть, будет выполнено!

Возвратились мы в этот раз из Куйбышева очень быстро. Не успели даже толком побывать в городе. Все самолёты перегнали к месту нового назначения.

- Как самочувствие? - спрашивает майор Кондратков.

- Все в порядке, никаких происшествий.

- Хорошо. Теперь, пока затишье, перегоним самолёты для двух других полков дивизии и возьмемся за обучение летного состава.

- Может, пока передышка, можно домой слетать?

- Это идея. Пиши рапорт. Сегодня же передам командиру дивизии. Проси десять суток. Отпускаю. Порадуй стариков.

Пришел на квартиру, поделился с друзьями приятной новостью.

Женя Прохоров воскликнул:

- Я всегда говорил, майор человек широкой натуры!

- Ему бы дивизию, - сказал Николай Есауленко.

А тебя к нему замом по летной подготовке - смеется Женя. - Это можно, парировал Николай. - Но я не об этом. Майор о людях душой болеет. Вот я о чем.

- После Николая Антоновича он самый сильный командир полка. А летает как! - с восхищением сказал Женя. - А ты куда полетишь? - обратился он ко мне.

- К тяте, на Урал.

- Все правильно! - усмехнулся Женя. - Ты на Урал, а к Кате какой-нибудь Дон-Жуан пришвартуется тем временем. И порядок на флоте!

Николай процитировал строку Маяковского:

- Их и сегодня много ходит, - всяческих охотников до наших жен...

- Да ну вас, ребята...

Шутки шутками, а разбередили друзья душу.

За десять суток в два места не управишься. И решил лететь на 2-й Белорусский фронт, к Кате.

- Правильно, - поддержал мое решение Женя. - Николай Антонович поступил бы, по-моему, точно так же.

- Да и отец не обидится, - сказал Николай. - Сам когда-то небось тоже в женихах ходил...

Вылетели мы с Жорой Скрипкиным на Москву. Я - в отпуск, он - в командировку.

- Когда самолёт на Могилев? - спрашиваем у дежурного по аэродрому.

- Не будет сутки самолёта в Могилев. Летите в Гомель, а там рукой подать. Доберетесь как-нибудь.

Сели мы в самолёт, следовавший по маршруту Гомель- Бобруйск. А когда приземлились в Гомеле, то поняли, что совершили ошибку. Оказывается, в Могилев самолёта нет. Между фронтами самолёты летают редко.

- Лучше было подождать в Москве, - обескураженно сказал мой попутчик. - А то вот сиди здесь, жди у Гомеля погоды.

Думали, думали, порешили добираться до Могилева на машине. Вышли на шоссе. Девушка-регулировщица усадила нас на попутный грузовик.

Кое-как добрались до Могилева. Жора остался по своим делам в дивизии. Мне ещё надо добраться до женского полка. Это где-то под Минском. Транспорта никакого нет. А прошло уже три дня отпуска.

- Обратитесь к начальнику политотдела воздушной армии генералу Верову, советует мне лейтенант, дежурный по аэродрому. - Он мужик хороший, поймет. Решил рискнуть. Разыскал генерала, доложил, как положено, представился, конечно.

- Еду к своей подруге в женский полк. Дали десять суток отпуска.

Посмотрел генерал документы. С улыбкой по-отцовски сказал:

- Это хорошо. Война - войной, а любовь - любовью.

Снял трубку, позвонил диспетчеру:

- Подготовьте мой самолёт! Да, в Минск, - и уже мне: - Утром полетите. Желаю счастья.

- Спасибо, товарищ генерал.

Утром следующего дня самолёт доставил меня на аэродром женского полка.

Ласково припекает июльское раннее солнце. Сочно зеленеет молодая трава. Кругом деревья в зеленом уборе. Тишина. Словно нет войны... Стоят самолёты. А под крыльями спят девушки. Они знают, что одни, не стесняются спят себе...

Иду меж самолётов, ищу Катю. Издали заметил клетчатое одеяло Марины Чечневой, командира четвертой эскадрильи, а Катя была у неё штурманом. Ну, думаю, значит, и она где-то поблизости. Подошел, потормошил за нос Марину. Она открыла глаза и опять заснула. Тормошу её, встала она.

- Ты мне во сне снишься?

- Нет, наяву...

- Откуда?

- С неба... Где Катя?

- Пошла на речку.

Спустился к реке. Катя полоскала белье. Это было в угодьях колхоза "Рассвет".

- На рассвете пролетел и ко мне в "Рассвет". - обрадованно пошутила Катя. Пойдем купаться. Вода как парное молоко. Знаешь, а за рекой неподалеку немцы...

Искупались, потом позавтракали вместе с девчатами.

- В девятнадцать ноль-ноль, - говорит Катя, - мы перелетаем на новую точку.

Посмотрел я грустно на свои часы "Павел Буре". Они с неумолимой точностью отсчитывали оставшееся время нашего свидания.

Остаток дня провели мы вместе у Катиного самолёта.

- Вот скоро кончится война, - говорила Катя мечтательно, - и вернусь я в свой университет доучиваться... А ты?

- Обязательно поступлю в академию.