Готовность номер один

Вначале семинаром руководил и умело направлял его по нужному руслу сам профессор Космодемьянский. А после его ухода пришлось и мне по поручению партийного бюро некоторое время руководить этими занятиями.

Однажды здесь у нас неожиданно возник серьезный разговор о недостатках современных сверхзвуковых самолётов, Не зря, видно, говорят: "У кого что болит… " И в самом деле, до чего же сложны стали самолёты! Они до предела насыщены сложнейшими механизмами, автоматами, радиоэлектронной аппаратурой. Почему они такие сложные? Плохо это или хорошо?

Казалось бы, хорошо: новейшая техника, электроника, автоматика! Но, если посмотреть поглубже, то все это не так уж хорошо. Сложнейшее оборудование оказалось необходимым, как говорится, "не от хорошей жизни". Просто иначе самолёт с турбореактивным двигателем не может летать на сверхзвуковой скорости. А вообще-то было бы куда лучше, если бы можно было обойтись без сложного оборудования: чем проще, тем надежней. И помимо того, современные сверхзвуковые самолёты из-за чрезмерного насыщения сложнейшей аппаратурой страшно дороги. А сколько они съедают горючего! Тонны и десятки тонн за час полёта.

Откуда же взялись эти недостатки? Ведь, казалось бы, техника движется вперед семимильными шагами, а тут-на тебе, что ни дальше, то все сложнее и сложнее. Чем больше скорость полёта, тем больше недостатков у самолёта. Явное противоречие! Тут что-то не то!.

Но ведь подобное положение в авиации уже было, и не так уж давно, когда поршневые двигатели стали невероятно сложными и ненадежными. Самолёты с поршневыми двигателями едва добрались до скорости шестьсот километров в час. А дальше — что ни шаг, то все сложнее и сложнее. Противоречие! И тут, как говорят философы, произошел качественный скачок: появились принципиально новые двигатели — турбореактивные. Самолёты начали наращивать скорость уже не десятками, а сотнями километров в час. Они очень быстро подошли к так называемому "звуковому барьеру" и задержались только при взятии этого рубежа. А затем, перешагнув скорость звука, пошли дальше: полторы, две, две с половиной скорости звука. Но вот опять все стало сложным. Опять каждый шаг вперед дается ценой величайших усилий. Ну что ж, это и плохо, и хорошо! Хорошо, потому что близок новый качественный скачок, и мы несомненно будем его свидетелями и очевидцами!

Вот к какому логическому выводу мы пришли в результате горячих споров на одном из занятий философского семинара.

Недели через две после этого семинарского занятия я встретил Олега Александровича Чембровского. Он тоже вдруг заговорил о необходимости создания принципиально новых двигателей, будто был у нас на семинаре и продолжал начатый разговор…

Олег Александрович — горячий патриот нашей Родины и отечественной авиационной науки. Как и многие юноши нашего поколения, Олег хотел стать лётчиком. Однако — здоровье виновато — не пришлось. На фронте он был артиллеристом. В Сталинграде командовал батареей противотанковых орудий. Участвовал в битве на Курской дуге. Форсировал Днепр. Два раза был тяжело ранен. И несмотря на глубокую веру в великую силу своих безотказных противотанковых пушек, он, как и в юности, оставался горячим патриотом авиации. После фронта он поступил в академию имени П. Е. Жуковского и окончил её раньше меня. Среди многочисленных друзей приобрел Олег Александрович репутацию талантливого изобретателя и неистощимого поставщика новых идей. Теперь он занимался нужными "до зарезу" научными проблемами.

Меня удивляло, что он до сих пор, как говорят у нас, "не остепенился", то есть не защитил диссертации. И вдруг он приезжает в академию защищать свою кандидатскую диссертацию.

— Почему так долго не защищался?

— Много было основной работы. Некогда было сесть и оформить собранный материал…

— А как сейчас?

— Не было бы счастья, да несчастье помогло. Перелом ноги. Пока лежал в госпитале, разработал и записал математическую часть диссертации…

Чембровский успешно защитился. А через некоторое время приезжает опять, но уже с докторской — так много собрал он научного материала в процессе работы.

… Сегодня он без лишних предисловий вдруг начал:

— А знаешь, есть идейка одна: создать новый движитель.

И стал мне выкладывать серию формул.

— Погоди, надо записать, без бумажки трудно сообразить…

— Не дает покоя эта идея. Современные самолёты и ракеты весьма далеки от совершенства. Страшно много расходуют топлива. Чтобы "Аполлону" раз слетать на Луну, потребовался стартовый вес в три тысячи тонн, из коих около девяноста процентов — топливо… Пора создавать новый движитель. — Почему только движитель, а не двигатель? — спросил я, удивившись совпадению наших мыслей.

— Как почему? Да это же ясно, как день. Энергией мы располагаем почти в неограниченном количество — ядерная энергия у нас в руках. Уже давно работают атомные электростанции. Поставить реактор на самолёт или на космический корабль в принципе возможно, да только одного этого далеко недостаточно…

— Почему?