Готовность номер один

Фанфары сменяет траурная мелодия духового оркестра. В минутном молчании молодежь чтит память погибших воинов Великой Отечественной войны, ценой своей жизни отстоявших независимость и свободу Родины, завоевания Великого Октября.

Комсомольский секретарь, рассказав о подвиге народа в минувшую воину и доложив о трудовых буднях городской молодежи, передает слово девушкам и юношам, штурмующим рубежи пятилетки.

А потом слово ветеранам воины, участвовавшим в боях за город Керчь и в освобождении Крыма от немецко-фашистских захватчиков.

Молодежь слушает с предельным вниманием. Лица юношей и девушек, освещенные факельным заревом, становятся по-взрослому суровыми и озабоченными. И, глядя на них, веришь, что эти ребята — сегодняшние школьники и молодые рабочие пойдут дорогой отцов на любые жертвы во имя счастья и процветания Родины, не задумываясь, если потребуется, встанут грудью против её врагов.

Митинг окончен. Звучат фанфары. Гремит оркестр. А когда все смолкает, то в микрофон в наступившей тишине звучат слова торжественной клятвы. Со всех сторон несется эхом:

— Клянёмся!

— Клянёмся!

— Клянёмся!

Налетевший порыв ветра срывает с туч капли дождя. Плотным сомкнутым строем стоят парни и девчата. Пригашены факелы. У вершины памятника ярким пламенем продолжает гореть вечный огонь.

А утром, в День Победы, керчане уже на общегородском митинге. Секретарь горкома партии, бывший фронтовик Аркадий Кузьмич Эмин открывает митинг. Потом выступают участники освобождения Керчи и Крыма. Почти все население города в этот час у памятника Владимиру Ильичу Ленину, в центре города, на приморском бульваре.

Наши однополчане и другие ветераны войны — непременные участники митинга. Пожилой человек в форме пехотного лейтенанта с орденами и медалями пришел сюда с девочкой и мальчиком, очевидно, с внуками. Он что-то говорит им, показывая на людей, приходящих мимо памятника Ленину в торжественном марте.

После парада жители города, кто пешком, а кто в автобусах, направляются на гору Митридат. Здесь горожане в семейном кругу отмечают День Победы.

Ветер разогнал тучи. Пригревает солнце. Погода, правда, прохладная. Но это не может омрачить торжества праздника. Песни и смех, шумный говор раздаются до глубокого вечера на древней горе Митридат. И город отсюда виден, как с самолёта на бреющем полёте. Только на месте груды бывших развалин сейчас сверкает море огней новых больших домов. И синее мирное звездное небо над мирным многострадальным городом Керчью.

Однополчане тем временем сидят уже за накрытым столом, в столовой гостеприимных хозяев одного из керченских заводов, где мы обычно останавливаемся в свои приезды в Керчь.

Товарищи успели обменяться новостями. Командир полка Заблудовский открывает встречу,

Первый тост за погибших друзей. А после — рассказы однополчан, впервые прибывших на встречу. Краткие отчеты о своей жизни после Победы.

Адъютант третьей эскадрильи Борис Тропкин вспоминает о своих командирах:

"После гибели старшего лейтенанта Николая Дедова командиром нашей эскадрильи был назначен майор Иван Михайлович Рудаков, прибывший из другого полка. По характеру он человек спокойный, уравновешенный и хладнокровный. Был такой случай. Летный состав эскадрильи занимался чисткой личного оружия. Дело происходило в землянке. Майор Рудаков стоял у окна, смотрел на улицу. Вдруг раздался выстрел из пистолета. Пуля пролетела в двух-трёх сантиметрах от головы майора и вошла в косяк окна. Иван Михайлович спокойно обернулся и сказал:

"Сколько раз предупреждал, что с оружием надо обращаться осторожно". И все, но для нас это было большим уроком.

Летал Иван Михайлович, как и все опытные лётчики эскадрильи, много. Вернется, бывало, с боевого задания и не спешит вылезать из кабины. А к самолёту уже подбежали его механик Константна Тарасенко и техник звена Сергей Попов, интересуются, как вела себя материальная часть самолёта.

— Работало все хорошо, — обычно отвечал Иван Михайлович, — но. коптила левая группа цилиндров и, похоже, затяжелен руль высоты, — и ещё сделает до десятка замечаний. Работы задаст на несколько часов всем специалистам эскадрильи.

И ещё была у нашего командира одна особенность в характере. Эскадрилье через военторг выделяли дефицитные товары. Иван Михайлович, прежде чем распределить их, обычно у меня спрашивал:

— Сколько пачек папирос дали?

— Сорок штук.

— Двадцать пачек мне, десять — лётчикам, десять — техникам.

— А шампанского?

— Десять бутылок.

— Шесть — оставляю себе, две — лётчикам, две — техникам.

Сначала обижались ребята на такое "распределение", но потом лишь посмеивались. Иван Михайлович любил раздавать свои запасы товарищам по эскадрилье, как поощрение особо отличившимся в труде и в бою.

Пробыл он у нас недолго. Пошел на повышение в другой полк.