Готовность номер один

"В ходе быстрого продвижения наших войск на запад нам приходилось часто менять аэродромы. Перелеты зачастую происходили попутно с выполнением боевой задачи и посадкой уже на новом месте базирования. Тут требовалась исключительно слаженная и четкая работа технического составов полка. Обычно на новый аэродром "выбрасывалась" передовая команда: офицер штаба или адъютант одной из эскадрилий и шесть-десять техников. Возглавлять такую команду нередко поручалось и мне. Мы обеспечивали прием самолётов, вернувшихся с боевого задания, и подготовку их к возможному повторному вылету. А потом уже прибывал и основной состав полка.

Перебазирование во фронтовых условиях обычно требовало от всех служб полка большой организованности и собранности. Все перебазировки мы совершали успешно. Нытиков среди нас не было. И лётчики, и техники, и мотористы, и оружейники проявляли максимум самодисциплины и старания, чтобы справиться с поставленной задачей. Были случаи, когда младшие специалисты Михаил Сорокин, Степанида Сальникова, Прасковья Загузова и другие, проявляя находчивость и смелость, добровольно вызывались на перелет в бомбоотсеках или на выпущенных и зафиксированных от складывания подкосах шасси и в других местах самолёта.

В третьей эскадрилье в состав передовой команды, как правило, назначались техники звеньев Фёдор Нестеров, Сергей Попов., механики самолётов Константин Тарасенко, Семен Синицын, Сергей Яковлев, Радек Жилин, оружейники Дмитрий Янченко, Сергей Шило, Иван Афонин.

Службу вооружения в полку возглавлял Иван Никифорович Афанасенко. Опытный специалист, исполнительный офицер, чуткий и внимательный к своим подчиненным, он многое сделал, заботясь о воспитании кадров — специалистов по вооружению. Со своей службой, укомплектованной преимущественно девчатами, он всегда за удивительно короткие сроки успевал снаряжать к бою самолёты и показывал личный пример в работе. "

Перебазируемся на новый аэродром Видбол.

Наступил октябрь. Началась беспокойная пора осенних дождей. На задания летали мало из-за плохой погоды. Аэродром на низком берегу Дуная. Вода в реке поднялась. Заливает летное поле. Приказано перебазироваться. Взлетаем, а вода свищет из-под колес. Воздушные стрелки вместе с техническим составом едут по железной дороге.

— Прощай, гостеприимная страна Болгария!

Мы на пороге Югославии.

Приземляемся на аэродроме в Белграде. А остальная часть полка следует за нами поездом. Иван Григорьев рассказывал:

"Ночью на катере переправились через реку Мораву. Днем было опасно. Прибыли в предместье Белграда днем. Вошли в освобожденный накануне Белград. Югославские партизаны, спустившиеся с гор, пригласили к себе ночевать.

Входим в большой просторный зал одного из уцелевших от бомбежек домов. На полу спят вповалку народные мстители. Тихо, чтобы не потревожить, ложимся рядом. А рано поутру выходим в город.

На улицах ни души, одни патрули. Горят зажженные восковые свечи, которыми благодарные жители Белграда чтят своих освободителей. "

Полк имел официальную встречу с югославскими лётчиками. Ведем дружеский разговор, поем песни.

Нам всем очень по душе песня "Ночь над Белградом", которую проникновенно пел Николай Есауленко под вечный свой спутник — баян. Песня сильно понравилась югославам. Правда, нас несколько удивило, что они её слышали впервые…

— Добрая песня, — говорит югославский лётчик, виски которого обильно тронуты сединой. — Крепка, как водка, слезу вышибает…

В Белграде был у нас смешной случай.

Среди бела дня показался над аэродромом самолёт. Двухфюзеляжный, идёт метрах в четырехстах от земли. Опознавательный знак сбоку, на фюзеляже, какой-то неизвестный, похожий на немецкий крест.

— Рама!

— Знаки не наши!

— Чужой!

Кричим воздушным стрелкам:

— Бейте, пока не улетел!

Бежим к своим штурмовикам. А самолёт тем временем делает круг над аэродромом, выпускает шасси и идёт на посадку. Подруливает. На фюзеляже белая звезда и по бокам две белые полоски. Догадываемся: самолёт американский.

Лётчики спрыгнули на землю. Окружили мы их. Стоим молча. Они, видимо, перепугались, тоже не говорят ни слова.

Вспомнил кто-то из ребят, что Фима Фишелевич знает английский. Кричат ему:

— Фима, подойди, скажи что-нибудь союзникам!

Он выскочил откуда-то из-под самолёта, на секунду задумался и вдруг скороговоркой выпалил американцам: Ду ю спик инглиш[3]?

Все вокруг дружно и весело расхохотались. А Фима стоит розовый от смущения. Ни слова ни по-английски, ни по-русски, словно язык отнялся. Позже выяснилось, что американский самолёт заблудился и попал к нам случайно.

Накормили, напоили экипаж союзников и отправили восвояси. Наблюдение за воздухом усилили. Постоянно стали летать истребители.

С Белградского аэродрома летали на задание лишь один раз, на разведку с фотографированием. Перелетели потом в Венгрию, на аэродром близ города Сегед. Здесь уже были наши истребители.

Неожиданно налетели вражеские самолёты. Истребители спешно поднялись в воздух. Отогнали противника. Сбили один "мессер". Иван Григорьев ранен, отправлен в госпиталь. Но через неделю вернулся с палочкой в строй.