Готовься к войне

- Это самое хрупкое из искусств. Оно не способно противостоять времени. Писатель может сочинить книгу, которую люди будут читать на протяжении столетий. Художник может написать картину - она останется в веках. А спектакль играется только один раз. Я смотрю на действия актера - и понимаю, что он больше никогда не сыграет именно так, как теперь, в конкретную минуту. Завтра тот же актер произнесет те же реплики, в тех же декорациях - но это будет уже совсем другое представление. Я смотрел «Лысую певицу» восемь раз - и я видел восемь разных вариантов. Один актер сегодня блеснул, другой был не в лучшей форме, третий решил сымпровизировать, четвертый с похмелья путал текст… Я прихожу сюда тренировать внимание. Учиться ценить ускользающее мгновение… Извини, что выражаюсь высокопарно…

- Ничего страшного.

Знаева захлестнуло благодарностью. Он открыл дверь автомобиля и сделал приглашающий жест.

Усевшись, девушка почему-то сделалась печальна.

- Кстати, - сказал банкир, - тот парень, который играл Брандмайора, вчера прошел кастинг, получил хорошую роль в крупном сериале… Через год он станет звездой. Видела, как блестели его глаза?

- Ты с ним знаком?

- Я тут со всеми знаком. Постановка делалась на мои деньги.

- Значит, ты тут спонсор?

- Нет, - вежливо возразил Знаев. - Я не спонсор. Просто дал ребятам денег. Чтоб поддержать… Не надо так на меня смотреть.

- А как я смотрю?

- Ты смотришь с изумлением. Так, словно считала меня жлобом и жадиной, а потом вдруг выяснила, что жлоб и жадина бескорыстно помогает нищим актерам.

Рыжая помедлила и тихо сказала:

- Ты не выглядишь жлобом и жадиной.

- Благодарю, - холодно ответил банкир.

Она сделала некое слабо выраженное движение в его сторону. Впрочем, не завершившееся ничем.

- Ты обиделся?

- Нет.

- Почему ты заговорил про жлобов?

- Я их не люблю.

- Я тоже. Если бы ты был жлобом, я бы не стала с тобой… - Девушка помедлила, отыскивая слово, и подобрала нейтральное, почти подростковое: - Общаться.

- Знаю, - сказал Знаев. - Именно это мне в тебе и нравится. Ты не уважаешь жлобов. И сама не такая. Лишена демонстративного эгоизма…

- Только это?

Ага, - азартно подумал банкир, - появились игривые нотки. Похоже, лед начинает таять. А я уже было решил, что меня ждет фиаско…

Он не любил неприступных женщин.

- Мне, - спокойно ответил он, - многое в тебе нравится, Алиса. В данную минуту мне кажется, что ты состоишь из одних положительных качеств.

- Почему именно в данную минуту?

- Потому что сейчас я переживаю самую лучшую стадию влюбленности. Первую. Я, Алиса, вижу тебя исключительно в розовом цвете.

Внимательно выслушав, рыжая улыбнулась, потом проделала легкий вздох - хотела что-то ответить, но ничего не сказала.

- Говори, что хотела сказать, - не сводя с нее взгляда, немедленно попросил Знаев.

- Нет. Я промолчу.

- Ну и зря. На твоем месте я бы воспользовался моментом и все выяснил. Спросил бы: скажи, дядя, прямо, чего ты добиваешься?

- Я уже спрашивала. Вчера.

- Это было вчера.

- А что с тех пор изменилось?

Банкир развел руками:

- Мои чувства стали глубже.

Ее усмешка была сразу и грустная, и озорная.

- Ладно, я спрошу еще раз. Чего ты добиваешься?

- Тебя. Я хочу твоей любви.

- Много хочешь.

Прозвучало резко, однако Знаев чувствовал, что движется в верном направлении. Коварный, он решил сменить тему:

- Куда поедем?

- Ты езжай, куда тебе нужно. А мне пора домой.

- Ладно. Поедем домой.

- Нет, - печально сказала рыжая. - Я как-нибудь сама. Извини.

- Ничего страшного, - вежливо отреагировал банкир. - Я все понимаю. Я примерно представляю, что ты думаешь. «Чувак решил, что я легкая добыча… Сводил в ресторан, потом в театр, прокатил на хорошей тачке, подарил цветочки, теперь считает себя вправе придвинуться поближе…» Угадал?

- В общем, да.

- Ну так не стану я тогда, Алиса, поближе придвигаться. Ты боишься меня и мне не веришь. Не потому что я дал тебе повод мне не верить, а потому что - привыкла. Не верить мужчинам… Теперь слушай. - Знаев вздохнул и зачем-то понизил голос: - Я… человек особенный. Я таким родился и, даст бог, таким же помру. Я хорошо воспитан и женщин не обманываю. Сексом и связанными с ним приключениями я давно наелся. Вот так, - он провел пальцем по горлу. - Теперь хочу отношений. Нормальных. Не любовных - человеческих. Точнее, сначала человеческих, а только потом - любовных, и то если получится… У нас с тобой, я уверен, получится. Потому что ты тоже особенная. Неиспорченная. Нет в тебе гнилой сердцевины, и это сразу заметно. Однако самое смешное то, что ты нравишься мне не поэтому…

- А почему?

Банкир покачал головой:

- Даже если бы ты была порочная, лживая, ленивая, жадная и тупая сучка, мое отношение к тебе было бы точно таким же.

Он посмотрел вокруг; смотреть было не на что. Зато на сидящую рядом девушку он был готов любоваться сколь угодно долго.

- Ты мне нравишься. Как женщина. Вот и все. Чисто внешне. Плечи. Ноги. Шея. Лицо. Волосы. Запах. Это химия, дорогая моя Алиса. Меня к тебе тянет. Что тут еще сказать?

- Не надо больше ничего говорить. Я все поняла.