Готская Испания

Исключительным правом этого собрания стало избрание короля[1465]. В рассматриваемый период все более заметна наметившаяся уже раньше тенденция к установлению наследственности королевской власти. Некоторые короли в расчете на то, чтобы передать трон своим сыновьям, как отмечалось выше, назначали их соправителями. Но официально принцип избираемости государя все же сохранился. Родриго — последний вестготский король — получил трон посредством избрания, вопреки стремлению сыновей его предшественника Витицы наследовать отцовскую власть.

Палатины и епископы ограничивали также право короля распоряжаться имуществом фиска, хотя юридически такого рода ограничения, по-видимому, не были оформлены. Но законы королей VII в. и акты Толедских соборов указывают на весьма активное вмешательство высшей знати в эту область государственного управления. Характерно и сообщение хроники Псевдо-Фредегара о том, как знать помешала королю Сизенанту выполнить его обязательство перед франкским королем Дагобертом[1466]. Вступая на престол, король приносил присягу. Он клялся защищать католическую веру, бороться против иудейской религии, разграничивать государственное и королевское имущество, быть справедливым по отношению к народу[1467].

Значительное влияние на политическую жизнь Вестготского королевства оказывали Толедские церковные соборы. В исторической литературе давалась различная оценка характеру деятельности этих соборов. Ф. Дан {289} видел в них яркое проявление теократической природы вестготской монархии. Он считал соборы орудием господства в ней епископата[1468]. В. К. Пискорский рассматривал Толедские соборы как первую стадию представительного правления в средневековой Кастилии[1469]. По мнению американского исследователя Ч. Бишко, к Толедским соборам с середины VII в. вообще перешла высшая политическая власть в государстве[1470]. Напротив, другой американский историк А. Циглер утверждал, что соборы имели столько власти, сколько им предоставлял король[1471]. М. Торрес и К. Санчес-Альборнос, оспаривая представление о теократичности вестготской государственности, отмечали, что соборы не обладали политической властью; им не принадлежали ни законодательные, ни судебные полномочия[1472].

Для того чтобы выяснить действительную роль соборов в готской Испании и в частности взаимоотношения королевской власти и соборов, следует прежде всего принять во внимание активное участие духовенства в государственном управлении. Ни в какой другой стране Западной Европы не переплетались так тесно церковь и государственный аппарат, как в Вестготском королевстве[1473].

Еще когда господствующей религией было арианство, вестготские короли нередко привлекали арианских епископов к выполнению административных и судебных функций. Епископы в случае нужды оказывали содействие судьям или заменяли их[1474]. Католические же епископы занимали важное место в городском управлении. После принятия Рекаредом католицизма участие церкви в деятельности государственных учреждений значительно расширилось. На епископов возложен был {290} постоянный контроль над судьями[1475]. Они же следили за тем, как взимались налоги, и доносили королю о злоупотреблениях[1476]. Епископы сами творили суд по религиозным и некоторым гражданским делам.

Естественно, что на практике и церковные соборы выходили за рамки чисто религиозных дел: они занимались многим, относившимся к собственно административной сфере.

На ежегодно созывавшихся провинциальных соборах обсуждались вопросы налогового обложения. Судьям и акторам имений фиска предписывалось являться сюда за инструкциями о порядке взимания налогов и повинностей со всего населения[1477].

Эти соборы выполняли и судебные функции. Они рассматривали жалобы на епископов, судей и магнатов, претензии простых людей к магнатам[1478]. Особенно важную роль в государственном управлении играли общеиспанские Толедские соборы. Если ознакомиться с правилами созыва и порядком заседаний соборов, не вникая в самый характер их деятельности, то может показаться, что они были лишь совещательным органом, находившимся в полной зависимости от короля. В самом деле соборы созывались по его инициативе. Присутствовали на их заседаниях епископы и аббаты некоторых монастырей, а начиная с VI собора (638 г.) — представители светской служилой знати (палатины) по назначению короля. Король оказывал влияние и на определение круга вопросов, обсуждавшихся на соборах, внося свои предложения на этот счет (tomus). Силу закона решения собора приобретали по утверждению их королем.