Готы

— Полтинник еще останется, — считала и брала сумму, необходимую для оплаты книги: отдавала кассиру. Та — снимала информацию со штрих-кода на ценнике, выбивала чек и протягивала его вместе с книгой — Благодатскому.

— Ты уж извини, если что, — вдруг неожиданно тихо проговаривала администраторша: с сочувствием смотрела в глаза и переводила взгляд на державших поперек высоких животов автоматы — ментов. — Тебя как зовут-то?

— Федя…

— Не знала, что они — такие окажутся. Ступай, Федя…

— Что ж делать, сам виноват… — понимающе кивал Благодатский и вежливо прощался с администраторшей: — До свидания!..

— До свидания… — отвечала она и уходила.

Подходил к ментам, спускался с ними лестницей и выходил на улицу: садились в ментовскую машину и уезжали.

Один мент сидел за рулем и вел машину, второй — сзади, рядом с Благодатским. Шевелил автоматом на коленях, снова принимался говорить:

— Вот на хуй ты воровал? Ведь ты — вор, тебя сажать нужно!

Ничего не отвечал Благодатский, даже не смотрел на мента: смотрел за окно: проплывали там автомашины, пешеходы и частично скрытое домами высокое серое небо.

— Ну чего, Михалыч, — спрашивал у рулевого мента. — Будем его по воровству оформлять? — брал лежавшую на сидении папку, доставал оттуда ручку и бумаги.

— Это как это? — оборачивался Благодатский. — Я ведь — заплатил…

— А не ебёт! — вскрикивал мент. — Не ебёт! Мало ли, чего ты там заплатил! Ты сегодня заплатил, а завтра — опять пойдешь!

«И пойду…» — думал Благодатский и с ненавистью смотрел на раскрасневшегося и брызгавшего слюной мента.

— Ладно, хуй с ним, — высказывался мент из-за руля. — Оформляй его — на переход дороги в неположенном месте.

— Переход в неположенном месте? Понял, — чиркал что-то ручкой и говорил Благодатскому: — Давай сюда — полтинник!

— За что? — не понимал.

— Штраф, за что… Или ты хочешь, мудило, чтобы тебя из института выперли? Мы можем позвонить сейчас!..

Сразу прояснялась ситуация в голове Благодатского: понимал, что ничего не могли сделать с ним менты из-за невысокой цены книги, но — пользовались случаем, чтобы выполнить план задержанных по мелочам: для этого — тащили его в отделение и приписывали ему не существовавший переход дороги в неположенном месте. «Ах вы, пидоры, чтоб вам пусто было!» — ругался про себя и отдавал ментам последние пятьдесят рублей. Злоба и отвращение побеждали страх: спрашивал у заполнявшего бумаги мента:

— Скажите пожалуйста, а на какую сумму нужно украсть, чтобы на тебя — уголовное дело завели?

— Больше стольника! — отвечал мент: видом и интонацией показывал, что на Благодатского — можно заводить, но — пожалели. Добавлял, глядя в упор: — Меньше стольника — можешь пиздить…

«Вот уёбок, вот врет ведь — не стесняясь! Будто я не знаю, что кража начинается с двухсот рублей, да к тому же — администраторше сказался несовершеннолетним: они со мной — вообще ни хуя сделать не могут! Отпиздить, только если…»

Так и выходило: по приезду — один мент исчезал куда-то, второй — заводил Благодатского в комнату с дверью-решеткой. Говорил:

— Сиди тут — пока не придет начальник. Он до конца все оформит.

— И когда он придет, ваш начальник? — спрашивал Благодатский, напуганный видом мрачной комнаты, в которой держали менты приводимых в отделение нарушителей закона. — Долго мне тут торчать?

— Так, ты еще и выебываться будешь? — зверел вдруг, быстро выглядывал за дверь-решетку и начинал бить Благодатского. Тот не мог ничего поделать: только старался защитить руками самые болезненные места. Когда надоедало — мент поправлял сбившуюся на бок фуражку, уходил. Дверь даже и не запирал: был уверен, что не убежит.