Готы в эпоху Великого переселения народов

На помощь Фессалоннке и Кассандрии из Сирмия (ныне Сремска Митровица) двинулось войско во главе с императором Клавдием (268—270). Узнав о приближении римского войска, германцы сняли осаду и часть их двинулась на север[459]. Сухопутный отряд варваров к этому времени уже, видимо, прошел Мёзию и находился в западной части провинции Фракии. Для соединения с ним и двигалось все войско от Фессалоники. По пути продвижения этого войска на север в Македонии на него напала конница далматов, в сражении с которой варвары потеряли три тысячи человек[460].

Решающее сражение между римским войском и варварскими племенами произошло у города Наисса (ныне Ниш). Варвары потерпели поражение и отступили на юг в Македонию. Отступая, они несли тяжелые потери от преследовавших их римских войск, голода, холода и вспыхнувшей эпидемии чумы[461]. Оставшиеся в живых были отброшены в горы Гема. В начале 270 г. разбитые толпы варваров пробились на север и напали на Анхиал и Никополь[462]. Другая их часть, не ушедшая на север после прекращения осады Фессалоники и Кассандрии, отправилась на кораблях к островам Родос, Кипр и Крит, осадила город Сиду и Памфилий[463]. В нескольких морских сражениях она была разбита римским флотом.

О походе варваров 269 г. часто писали историки последующих веков, особенно IV в., поскольку он был связан с военными и политическими успехами императоров Клавдия и Аврелиана. Интерес к этому походу сохранялся у историков Византийской империи, так как для нее отношения с готами были в течение нескольких веков важной проблемой внешнеполитической истории.

Была, возможно, и еще одна причина повышенного интереса историков к победам Клавдия. После сражения под Наиссом в 269 г. несколько меняется характер взаимоотношений между империей и готами. До этого типичными были военные конфликты. После данного события практикуется расселение части готов вдоль правого берега Дуная, в пограничной полосе империи, чти и отразилось в литературной традиции IV в. Поллион сообщает, что «гот стал поселенцем пограничной линии с варварами»[464]. Победы империи над варварами в 269—270 гг. действительно были значительными и существенными для дальнейших взаимоотношений ее с готами. Они так и воспринимались в позднейшей традиции. В 310 г. в «Панегирике Константину Августу» неизвестный автор, глядя с унынием и страхом на варварские вторжения, вспоминает победы III в. как символ надежды и уверенности в будущем империи[465]. Эта тема звучит и в одном из стихотворений другого современника императора Константина — Порфирия[466]. В сочинении Евтропия, написанном, как известно, по поручению императора Валента, уделено большое внимание борьбе с готами при Клавдии и победе над ними[467]. Сочинение Евтропия обретает совершенно особый смысл, если вспомнить, что сам труд создавался в обстановке постоянного страха перед варварскими нашествиями на дунайской границе, в обстановке отчаянной решимости не допустить новых вторжений. Таким образом, экскурсы в прошлое столетие для авторов IV в., — это, возможно, попытка отыскать оптимистические примеры борьбы с готами, причем они встречаются у латинских авторов гораздо чаще, чем у греческих.

В 275 г. примеотийские племена предприняли вторжение в малоазийские провинции[468]. Сведения об этом можно найти у Вописка, Зосима, Иоанна Зонары и Моисея Хоренского. Ни у одного из этих авторов нет упоминания, что среди вторгшихся варваров были готы. Так, современник событий Вописк, который, вероятно, пользовался при написании биографии императора Тацпта (275—276) рассказами очевидцев, не называет готов, но говорит о «многих варварах с Меотиды» (a Meotide multi barbari) или просто о «меотидах»[469]. Это бросается в глаза, так как в других биографиях, написанных тем же автором, этнонимы «гот», «готский» применялись весьма широко[470]. Более поздние авторы Зосим и Зонара, сообщая об этом походе, также не называют готов, а лишь «скифов». У Зосима под «скифами» подразумевались «боспорские скифы», т.е. какие-то племена Приазовья. В литературе, однако, принято считать, что примеотийские готы имели отношение к этому походу. Основывается это утверждение на нумизматическом и эпиграфическом материале. Победы Тацита над вторгшимися в империю варварами отразились в легендах монет как Victoria Gotthica и Victoria Pontica[471]. В надписи из Галлии

император Тацит назван Gothycus maximus[472]. Но если нумизматический материал и надписи подтверждают участие остроготов в этом походе, то, однако, этого недостаточно для того, чтобы считать его чисто готским или предпринятым коалицией племен по инициативе и во главе с готами. Как точно заметил А.М. Ременников, имя одного из предводителей этого похода — Ардашир. Его сообщает Моисей Хоренскпй, и оно не готское, а скорее алано-

сарматское[473].