Говядина вздорожала

— Обидно. Только уж ты купцу-то спусти. С кого другого там что хошь бери, а своего брата купца зачем обижать? Возьми по-вчерашнему да так, чтоб уже и впредь…

— Купеческое слово — нельзя. Зачем покупателя баловать? Ты сам купец, и должен это очень чудесно чувствовать. На все товары через курс поднятие. Да и чего тебе обижаться? Сам на свой товар можешь цены поднять. Ты чем торгуешь?

— Смолой да скипидаром. Гвозди есть, старое железо.

— Ну, и поднимай на них вследствие курса цену. Чего зевать-то? Значит, за мясо-то мне публика прибавку заплатит, а не ты. А тебе еще, пожалуй, легкий барышок останется.

— Так-то оно так, но все-таки…

— Нечего тут: все-таки! А коли так, то и подымай цену. Теперь такое время, что все должны друг против друга: я с тебя за мясо лишнее сорву, а ты с другого за смолу или за гвозди, а он в свою очередь с третьего сорвет за что-нибудь… Понял?

— Еще бы не понять. Не махонький.

— Ну, то-то. Кто кого перегрызет, тот и прав будет. Сейчас вот тут у меня актер был и тоже насчет цены обижался, а я ему такие слова: «А вы с публики за места в бенефис лишнюю шкуру дерете». Со многими говорил, так и все согласились со мной. Только вот даве протопопа нашего не мог утрамбовать.

Купец почесал затылок.

— Ну, делать нечего! Получай деньги, — сказал он и вынул из-за пазухи объемистый бумажник.

1906