Говори со мной по-итальянски

Я просто не думала…, что однажды мы встретимся. Не думала. Не подозревала. Не в столице. Не вот так. А этот засранец приходится братом моей подруги. Явный итальянец.

Живет ли он в Риме? Я до сих пор помню его идеальное британское произношение английских слов и его обращения ко мне на моем родном. Я помню все. Словно и не было пяти лет, разделяющих тот день и этот. А другие сволочи с ним? Они тоже в Риме? Они вернулись?..

— Ева! — одергивает меня Селест, и я будто просыпаюсь ото сна.

Обернувшись на подругу, я промаргиваюсь. Мне нужно прийти в себя. Все осмыслить, но сейчас не стоит выдавать себя. Да и что я скажу?.. Этот козел даже не узнал ту прежнюю

Еву. И это не удивительно, конечно. Просто…

— Да? — делаю вид, что просто задумалась, что мой мир не разрушился за несколько минут.

— Все в порядке? — уточняет Пьетра.

Она отодвигается, уступая место Маркусу. Зачем? Я видела, как она уже передала ему флешку с фотографиями. Теперь он ещё и составит нам компанию?

— Конечно, — лгу я так убедительно, что пора заказывать для меня лично «Золотую пальмовую ветвь».

Селест вскидывает руку, она просит принести счет. И через минуту, что кажется мне целым часом, Пьетра уже зачитывает сумму, а мы с девочками пододвигаем в центр стола подготовленные заранее деньги. Но Маркус вдруг достает из заднего кармана джинсов кожаный бумажник. Он бросает взгляд в мою сторону, заметно ухмыльнувшись. Думает, я стану ещё одной рыбкой в его аквариуме? Действительно считает должным переспать со всеми подругами своей сестры? Он кладет нужное количество евро в папку с чеком и добавляет немаленькие чаевые официанту. На протесты сестры и девушек отвечает резко и быстро:

— Слушать ничего не хочу.

Его взгляд вновь останавливается на моем лице.

— Кстати, Ева-а-а, — мне не нравится, как парень растягивает имя, не прекращая глазеть, рассматривая одежду, прическу, макияж, как будто хочет запомнить, — прикольно звучит.

Он подмигивает мне, считая себя наверняка долбанным альфа-самцом и поднимается на ноги. Попрощавшись взмахом руки с девчонками, дает понять глазами, буквально впечатанными в меня, что только я одна удостаиваюсь прощальных слов.

— Еще увидимся! — говорит засранец многообещающе и спешит удалиться.

Ему вслед смотрят и Доминик, и Селест. Пьетра качает головой.

— Я же говорила, — принимая мое потрясенное молчание за желание привлечь внимание ее брата-придурка, с уверенностью произносит подруга, — Маркус всем нравится.

Девушки рассовывают купюры обратно по своим кошелькам. Селест вновь приходится толкнуть меня, чтобы я вышла из раздумий. Я с остервенением забираю деньги, понимая, что сэкономила больше четырех евро на обеде, а значит, завтра смогу отправиться на море, позволив себе недешевую получасовую поездку. Но что-то не дает мне забрать себе банкноты. Мы встаем из-за стола. Недолго подумав, я тороплюсь к официанту, погрязшему в суетной работе. Он с трудом уделяет мне время, но когда делает это, я сую деньги в его ладонь. А потом ухожу к подругам.

— Благородно, — замечает Доминик на выходе из траттории.

Мой жест совсем не связан с благородством. Никто из них не догадывается, что я просто не хочу оставлять себе ни одного евроцента. Если бы меня не накрыло ощущение безысходности и смятения, я не позволила бы Маркусу за нас заплатить. И считаю, что поступила правильно, все равно, отдав те деньги.

Следующие вопросы, которые даже не требуют ответов, я пропускаю мимо ушей. Одна улица остается позади другой.

Ноги просто несут меня, ровняясь с девочками. Мы прогуливаемся по городу, но я не участвую в беседе, несомненно, производя впечатление отрешенного человека. Не получаю удовольствия от долгожданного времяпровождения с однокурсницами. Больше нет. Не после того, что произошло.

Я только молюсь, что угроза Маркуса не подтвердится, и я больше никогда его не встречу. Я не хочу видеть ни его, ни тех других. А в особенности — зачинщика. Того самого урода, заставившего за одну ночь меня повзрослеть со стремительной скоростью.

* * *

Перед прощанием у остановки, к которой меня провели, я обратилась ко всем троим с просьбой прислать мне ссылки на свои аккаунты в «Фейсбуке». На самом деле, меня интересует только Пьетра. Недавно удалившись из всех социальных сетей, я уже жалею, что приняла такое решение. Черт. Мне просто нужно зайти на страницу тупого Маркуса, чем я и занимаюсь ночью, предварительно заново зарегистрировавшись. Я с таким упорством заставляла себя забыть имя, которое назвал мне тот высокий блондин. Со слезами и тихими истериками разглядывала каждый раз шрам на внешней стороне бедра. Я выбрасывала из своей глупой девчачьей башки ужасное происшествие месяцами, годами. Ходила в тайне к школьному психологу, откровенно ей признаваясь о своем отвращении при мыслях о пальцах тех сволочей… Во мне… Там… Когда-то…

Но долгое время казалось, что ничего не прекратилось. Они испортили мою подростковую жизнь. Почему я должна была им это прощать? Не простила. До конца не простила. Просто попыталась вычеркнуть. Но, встретив кузена Пьетры сегодня, все снова всплыло на поверхность.