Говоря о нас

посмотрел на неё, она прижала одну руку к губам, чтобы подавить звук.

— Прости. Однако это не правда. Вчера вечером мы веселились.

— Сильно, — тихо добавила.

— Да, и знаешь, что? — с уверенностью спросил он.

— Что?

— Я давно так не смеялся. Не могу припомнить, чтобы я пошёл на ужин с

женщиной, и расслабился. В первый раз я провёл прекрасный вечер, без достижения

логичного финала.

Роджер остановился на красный свет и посмотрел на Лиз.

— С тобой я был другим. Я смеялся и получал от всего удовольствие. Я забыл, когда так себя чувствовал. Всё что я делал до сих пор — так это работал, сосредоточившись на своём пятилетнем плане. Чёрт возьми, я даже работал на свадьбе

моего брата.

Когда Роджер сказал, что с ней чувствовал себя по-другому, Элизабет

потребовалось все её самообладание, чтобы не улыбнуться. Плохо Лиз. Очень плохо.

— Я думаю, что ты преувеличиваешь. Уверена, ты весёлый и с другими людьми.

— Нет, — сказал Роджер, прижавшись лбом к рулю. — Я скучный и напыщенный

адвокат, к тому же домосед. Можешь уже одеть меня в твидовый пиджак, заставить

вступить в клуб моего отца и вручить курительную трубку. Пожалуй, я старикашка.

Элизабет снова засмеялась и, когда он повернулся к ней лицом, подняла руки.

— Мне очень жаль. Просто ты, вероятно, самый привлекательный парень, какого я

когда-либо видела, и за тобой удивительно наблюдать в зале суда, ты всегда заставляешь

меня смеяться. У тебя множество женщин, ты никогда не проводишь выходные в

одиночестве, если только сам этого не хочешь. И ты продолжаешь думать, что ты

скучный?

Светофор переключился на зелёный свет, и Роджер нажал на педаль газа.

— Да.

— Да. Конечно. — Она, закатила глаза. — Скажи об этом всем женщинам, которых

ты приводишь в свой дом.

— Но сейчас я не могу прийти домой с той, с кем хочу, — сказал он тихо. — Если

только не брать в расчёт то, что провожаю тебя до двери как друга.

Она смотрела прямо перед собой, сжимая руку в кулак, и не зная, что ответить.

Потому что он и не подозревал, что без малейшего затруднения мог пригласить её в свою

спальню. И это была проблема.

Возможно, он был не единственный, кто забыл о развлечениях. Она предпочла

жить в одиночестве, и прошли годы, с тех пор как в её доме побывал мужчина. Элизабет

не привыкла чувствовать себя напуганной. Она не любила жить в одиночестве и вначале

придерживалась данной позиции в инстинкте самосохранения, пока выздоравливала от

ран, которые ей нанёс Дэниель. Но эти раны давным-давно зажили, а она всё ещё

оставалась одна. Всё время.

— Роджер...

— Я знаю. Мне очень жаль. — Он виновато засмеялся и провёл рукой сквозь

волосы. — В любом случае, да. Это мой ответ. Для того чтобы развлечься, я выигрываю

процессы на слушаниях. — Он посмотрел на неё. — А ты? Что ты делаешь, чтобы

развлечься?

Ничего. Много лет прошло, как она не развлекалась. Но настоящий вопрос

заключался в следующем: хватит ли ей сил, чтобы изменить это?

— Я хожу в бассейн, и развеиваю иллюзии, что мужчины, сами по себе

совершенны.

Роджер громко рассмеялся.

— Чёрт возьми. Это не шутка.

— Я сожалею, — ответила она, смеясь. — В любом случае, если это имеет

значение, я думаю, что ты забавный.

Он остановился рядом с тротуаром.

— Ты тоже смешная.

— Но...

— Серьёзно, ты даже заставила меня увидеть то, на что я прежде никогда не

обращал внимания. Я постараюсь всё исправить. Пришло время, чтобы найти хобби. —

Он щёлкнул пальцами. — Например, живопись и вино.

— Верно. Однако предупреждаю тебя. В живописи я безупречна.

— Я не рисую уже много лет. — Роджер нахмурился. — Хотя был достаточно

хорош, когда учился в школе.

— Не думаю, что это навык, который ты можешь потерять. — Элизабет открыла

дверь, но не вышла. Судья Бушмен, проходил мимо и заглянул внутрь машины, а затем

помахал рукой. Оба ответили на приветствие. Когда он отошёл, Элизабет сказала:

— Теперь он подумает, что мы пустились вскачь.

Роджер усмехнулся.

— Мы пустились вскачь? Кто, чёрт возьми, может так говорить в наше время?

— Я. — Элизабет указала на судью, входящего в здание суда. — Наверно, и он

тоже. Судья Бушмен наверно подумал, что я пала к твоим ногам и...

— Элизабет. — Роджер положил свою руку на её ногу. — Не имеет значения, что

люди говорят или думают. Даже если мы спим вместе, это наше дело. Нет никакого

закона, который запрещал бы адвокату и стенографистке встречаться, так что нам нечего

скрывать. Но мы же не встречаемся. Мы просто друзья.

Элизабет с усилием сглотнула. Он всё повторял и повторял. Для того чтобы

напомнить ей или самому себе?

— Я знаю. Но они не знают этого.

— Кого это волнует! — Он передал ей стаканчик с кофе. — Лиз, ты больше не

живёшь в маленьком городке. Расслабься. Никого не заботит, что делают другие. Каждый

старается жить своей жизнью.

Вообще-то, Роджер был прав. Она видела, как один из его коллег-адвокатов

заходил в дамскую комнату во время рождественской вечеринки, и другие мужчины

поступали подобным образом, но никто и никогда ничего не говорил.

— Всё нормально. Согласна.

— Я заеду за тобой в шесть? — уточнил Роджер, глядя на неё с полуулыбкой.

Элизабет выбралась из машины, взяла кофе и подмигнула.

— На наше дружеское свидание?