Говорящая муха

"...Сначала под лозунгами перестройки и национального суверенитета, Молдавия будет оторвана от питающего ее тела огромного Советского Союза. В планах развала СССР каждому отрываемому куску уготована своя роль. Молдавия должна стать нашей лабораторий социологических экспериментов. Экономически она будет выглядеть как аграрное слаборазвитое государство. Но самое главное не экономическая, и, тем более, не политическая модель развития. Самое главное - длительный эксперимент по "социальной гомогенизации государства", то есть созданию целого народа, целиком состоящего из послушных биороботов, обладающих при этом всеми навыками и возможностями нормальных людей. Единственное вмешательство в их божественную природу будет состоять в том, что в них полностью блокируются центры социальной активности и, избирательно, естественного любопытства, а в остальном они останутся обычными людьми.

Социальная структура Молдавии на момент начала эксперимента подробно представлена в Приложении.

Основные параметры таковы.

В республике проживает около четырех миллионов человек. Из них до полутора миллионов русских и украинцев, около двухсот тысяч евреев, около ста тысяч гагаузов, проживают также болгары, цыгане и понемногу представителей других наций. Молдаване (румыны) составляют большинство - более двух миллионов человек.

Однородность общества по параметру Пеккера-Теппера едва достигает 28%.

Ясно, что та часть населения, у которой за пределами Молдавии имеются свои национальные государственные образования, крепкие родственные или серьезные профессиональные связи - неподходящий материал для проводимого эксперимента. От них надо избавляться.

Для этого нами применяется несколько методик.

Для запуска процесса была выбрана гуманная, на наш взгляд, модель вытеснения неприемлемых биообъектов по языковому признаку.

В общих чертах суть предлагаемой методики следующая.

Сначала в общественное сознание внедряется тезис об унижении молдавского языка, о его вытеснении на обочину жизни. Причиной всех бед объявляется русификация. Поскольку это достаточно легко опровергаемая ложь, поскольку налицо огромные тиражи книг на молдавском языке, изданных за послевоенный период, создана великолепная система образования всех ступеней, развит национальный театр, телевидение и т.д., нами был подброшен еще один важный тезис - о необходимости перевода молдавского языка на латинскую графику и, более того, объявления молдавского языка несуществующим. Подлинным языком народа объявится язык румынский.

Этот простой подлог позволит все достижения в области развития молдавской национальной культуры сделать попросту невидимыми: все, что написано не на латинице - не ваше. Это вредно и ложно.

Уверены, что эти идеи станут привлекательными для одной части населения и неприемлемой ложью для другой части. Для нас же они послужат, прежде всего, зондом-сепаратором. Нам важно лишь разделить общество на эти две группы. Кого будет больше - не имеет значения. Управлять численностью сгруппировавшихся особей мы умеем достаточно хорошо."

Андрей отложил чтение и стал вспоминать, что он, тогда еще ребенок, наблюдал описываемые здесь процессы в действии. Как по центральной улице города чуть ли не ежедневно маршировали толпы возбужденных людей и скандировали лозунг: "Лимба-алфабет! Лимба-алфабет!" Помнил он также разговоры старших о том, что всех заставят сдавать экзамены по румынскому языку, что русские школы закроют...

Живой отклик личных воспоминаний усилил интерес и Андрей продолжил чтение со все возрастающим интересом. Вдруг зазвонил телефон. Андрей не ждал звонков в такое позднее время.

-- Добрый вечер, - в трубке прозвучал женский голос.

-- Добрый вечер. Машенька, это Вы? - спросил Андрей.

-- Да, как вы меня узнали? - удивленно спросила Маша, - Извините за поздний звонок...

-- Ничего, ничего. Я еще не сплю, - Андрей уже был готов к игривому тону разговора.

-- Я хотела узнать, Дмитрий Васильевич вам не звонил? - спросила Маша.

-- Нет. Но мы и не договаривались, - ответил Андрей.

-- А мы, как раз, договорились, но он не позвонил, - в Машином голосе чувствовалась тревога, - Этого с ним не бывает. Он очень пунктуальный человек.

-- Я думаю, не стоит волноваться, - вальяжно-успокоительным тоном начал Андрей, - Мало ли что...

-- Нет, - Маша прервала его, - Дмитрий Васильевич никогда не опаздывает и никогда не забывает сделать то, что обещал.

-- Ну, если так, позвоните ему домой, - сказал Андрей.

-- Я уже звонила. И домой, и на дачу, и на мобильный. Елизавета Федоровна тоже очень волнуется. Мобильный включен, но никто не берет трубку, понимаете? С ним ничего такого никогда не было.

-- Ну, ведь может же быть, что он, скажем, где-то на переговорах, а мобильник оставил в машине и забыл выключить, - начал фантазировать Андрей, - Позвонить пока не может. Короче, я считаю, что волноваться еще рано.

-- Вы думаете? - спросила Маша.

-- Я уверен, - безапелляционно заявил Андрей.